— Это тебя расстраивает.
Я ненавижу, что давняя дружба с кем-то означает, что они могут читать вас лучше, чем вы сами. И я ненавижу, что она, похоже, в восторге от моего разочарования.
— Это означает, что независимо от всего остального я забочусь о нем.
— Ты лю-юбишь его, — поет она, и становится ясно, что у нас было слишком много шотов, когда Келси закрывает рот и начинает хихикать.
Я моргаю и качаю головой.
— Нет. Но в последнее время, я думаю, видела проблески того, почему я когда-то это сделала. И, может быть, я не так боюсь его, как думала.
Я неловко смотрю на рюмку в руке и задаюсь вопросом, добавил ли Зандер в нее специальную сыворотку правды.
Я не боюсь Адама.
Я прокручиваю эту мысль в голове, а Келси мягко улыбается мне.
Я не боюсь Адама. Не боюсь. Я знаю это с уверенностью.
И с осознанием, я чувствую, как груз с моих плеч, о котором до этого не знала, исчезает. Я любезно беру бутылку пива, которую Зандер подает мне, хоть я и не просила. Он кивает головой в мою сторону и наблюдает за мной, ожидая чего-то.
— Итак, что тебя удерживает? — спрашивает Келси, пробираясь сквозь туман в моей голове.
— Я не знаю, — пожимаю плечами и сдираю бумажную этикетку с бутылки.
Мой язык чувствует себя тяжелее, чем должен, а щеки горят. По-моему, я явно слишком много выпила, поэтому отталкиваю пиво от себя.
— Может быть, это просто незнание.
— Незнание чего?
Я смотрю через плечо на толпу позади нее. Это вечер вторника и столы не полностью заполнены, но есть небольшая группа ребят, которая играет на задней части комнаты в бильярд. Парни хлопают друг друга по спинам с легкими улыбками на лицах. Девушка стоит между коленей парня, который сидит на барном стуле. Одной рукой он держит кий, а другой бутылку пива, и обе его руки упираются в бедра девушки. Она счастливо улыбается мужчине, которого явно любит.
Он запрокидывает голову и смеется, запечатлев поцелуй на ее лбу, прежде чем встает и идет, чтобы сделать свой удар.
— Незнание, на что это похоже, влюбиться в него в первую очередь.
Я поворачиваюсь обратно к Келси, чьи губы морщатся от своих мыслей.
— Я думаю, мы должны пойти завтра к скалам.
Я хмурюсь, смущенная изменением темы.
— Это будет весело, — говорит она и хлопает в ладоши. — Мы можем взять обед и спастись от похмелья, которым мы будем страдать. Где еще ты когда-нибудь сможешь почувствовать себя более спокойно, что поможет мыслить более ясно?
— Келси, я не уверен, что это хорошая идея.
Я поворачиваюсь на глубокий голос Зандера со стороны бара.
