Великолепная сокровищница знаний, накопленных людьми античного мира, рассматривалась как проявление язычества, не имеющее особой цены, и большей частью была просто предана [23] забвению. Особенно тяжело это сказалось на географической науке. Все накопленные знания были утрачены более чем на 1000 лет, и после 12 веков познание мира пришлось начать примерно с того же, на чем человечество остановилось в начале нашей эры. Не будь чрезвычайно ценных трудов арабских географов средневековья, основывавшихся, разумеется, главным образом на сообщениях Птолемея, и открытий отважными норманскими мореходами новых частей света, нам, действительно, пришлось бы говорить о том, что Птолемеева картина мира оставалась почти застывшей со II по XIV в. Даже после великого открытия Колумба человечество еще не осознало, что Птолемей уже превзойден. Только непостижимо отважный подвиг Магеллана заставил признать после 1520 г., что даже труды великого Птолемея были лишь этапом в процессе развития географического познания мира.
За века, истекшие между деятельностью Птолемея и Колумба, в подавляющем большинстве случаев исследовательские экспедиции приводили лишь к повторному завоеванию для географической науки тех стран, которые были уже известны и часто посещались в древности. Теперь их приходилось открывать заново во второй, третий и даже четвертый раз (сухопутные дороги в Китай!), ибо все мосты, ведущие к прошлому, были разрушены.
По своей страсти к географическим исследованиям люди средневековья приблизительно до 1430 г., несомненно, значительно уступали древним. Правда, и в средние века выдвинулись отдельные блестящие исследователи, вдохновленные подлинной жаждой знания и преисполненные чисто исследовательского пыла. Вспомним, например, о великих арабских путешественниках во главе с Ибн-Баттутой, одним из самых выдающихся странников по нашей планете, каких знало человечество до 1492 г., или об известных любителях географических исследований среди тогдашних властителей, таких, как Альфред Великий в Англии, Гаральд Строгий в Норвегии, Рожер II Сицилийский. И все же до XV в. слишком слабо проявлялся дух античности, который так удивительно воплотился в образах Эвтимена, Ганнона, Геродота, Пифея, Полибия, Эвдокса, Страбона, Плиния, Марина и, наконец, Птолемея. Общим числом сколько-нибудь выдающихся исследовательских путешествий и экспедиций средневековье, возможно, и превосходит доптолемеев период. Но, очевидно, причина этого заключается только в том, что литературные источники средних веков представлены обильнее и многообразнее, ибо огромное количество письменных памятников древнего мира, к прискорбию, утрачено. Тем не менее
