Лора выдавила слабую улыбку.
– Это не студенческий бал.
– А жаль…
– Будь осторожна, мисс Лора. – Энн предостерегающе взглянула на Майкла. – А ты, парень, помни об ответственности, и не мчись сломя голову. Это тебе не автогонки!
– Энни, щенок у девочек, но…
– Не волнуйся. – Энн указала на дверь, мудро рассудив, что чем скорее они уедут, тем скорее она получит свою подопечную обратно. – Я позабочусь и о нем, и о них. Постарайся хорошо провести время.
– А я постараюсь привезти ее обратно в целости и сохранности, – нахально заметил Майкл, решив не отказывать себе в удовольствии, и открыл дверь.
– Хорошенько постарайся, – пробормотала Энн и начала беспокоиться, как только дверь захлопнулась.
Лора решила сразу установить правила и придерживаться их.
– Майкл, благодарю за то, что согласился отвезти меня в клуб, но ты вовсе не обязан весь вечер развлекать меня.
Майкл собирался сказать примерно то же самое, и ему не понравилось, что Лора успела первой. Он открыл дверцу машины и облокотился о нее.
– На кого ты злишься, Лора? На меня или на весь мир?
– Я ни на кого не злюсь, в том числе и на тебя. – Она изящно скользнула на переднее сиденье его «Порше». – Я просто прояснила ситуацию, чтобы мы не портили друг другу вечер.
– А еще говорила, что любишь дворняг… Она прищурилась.
– Не понимаю, о чем ты.
– Ладно.
Майкл еле сдержал желание хлопнуть дверцей. «Весело же начинается вечер!» – подумал он, обходя капот автомобиля.
«Могло быть и хуже», – решил Майкл. Он вполне мог потеть сейчас в джунглях Центральной Африки, уклоняясь от пуль. Или ему могли проломить череп во время неудачного трюка.
Вместо этого он всего лишь стоял в зале, набитом людьми, которых не знал, да и не желал знать.
Уж лучше бы ему проломили череп…
Зал, украшенный блестящими красными сердцами, свисающими с кружевных бумажных лент, казался Майклу слишком претенциозным. Цветы, конечно, красивы; он ничего не имеет против цветов. Однако устроители явно переборщили, развивая красно-белую тему: в центре каждого стола, накрытого розовой скатертью стояли белые тонкие свечи, окруженные пушистыми красными и белыми гвоздиками.
Музыка, по мнению Майкла, была слишком изысканной: приглушенное бренчание пианино и скромных струнных; пожилые музыканты в белых костюмах.
Лично он любит блюзы и настоящий рок. Зато за огромными окнами, занимающими всю стену, открывался великолепный вид. Драматичный. Сражение капризных волн и суровых зазубренных скал резко контрастировало с чопорным обществом, собравшимся в слишком сильно натопленном клубе.
