Да, конечно, фашизм использует террор к своим врагам, да, ни один фашистский режим без него не обходится, но террор был бы признаком фашизма, если бы в мире и истории террор не использовался всеми формами власти. Скажем, за весь фашистский период в Италии были посажены в тюрьмы 4675 антифашистов и еще около 10 тысяч сосланы. А в Великобритании с началом войны были посажены в лагеря 20 тысяч сторонников сэра Освальда Мосли и еще более 70 тысяч граждан иностранного происхождения, подозрительных по сочувствию противнику. А в США были отправлены в лагеря 102 тысячи граждан с японской кровью.
Говорить о каких-то особых общественных идеях фашизма, не приходится, поскольку для вождей фашизма важны их личные амбициозные или алчные цели, а программа фашистской партии для нее имеет декоративное значение. Лучше всего ситуацию с программой выразил Муссолини при создании своей партии: «Мы позволяем себе роскошь быть аристократами и демократами, консерваторами и прогрессистами, реакционерами и революционерами, сторонниками легальности и нелегальщины в зависимости от обстоятельств времени, места и окружающей среды». (Ну, чем не Жириновский? Я имею в виду, в данном случае, не ум и трудоспособность). Но опять-таки, подобное положение присуще фашизму от его родителя – либерализма.
А вот с вождизмом дело сложнее. И нацисты, и итальянские фашисты – это изначально партии вождей. Поскольку тут же напрашивается аналогия со Сталиным, то нужно чувствовать тонкую, но принципиальную разницу между ним и Гитлером с Муссолини.
В СССР большевистская партия, ввиду смертельной опасности, практически насильно заставила Сталина стать вождем ее и народа (Сталин трижды до 1927 года и в 1952 году официально подавал в отставку), а фашистские партии Муссолини и Гитлера практически с самого начала строились только под них, как вождей. ВКП(б) была построена как партия с исключительно коллективным управлением и не предусматривала должности вождя, а Гитлер, к примеру, вписал эту должность в Устав нацистов. Муссолини этого не сделал, но был в вопросе вождя еще более решительно настроен: едва минуло два года после учреждения фашисткой партии Италии, как Муссолини на первое же несогласие с ним съезда партии, заявил: «Если фашизм не следует за мной, никто не может меня заставить следовать за фашизмом», – и добился, чтобы партия исполняла не коллективные решения, а его, дуче, указания. Гитлер говорил, что создавать партию без вождя это глупость. Сначала вождь, а потом те, кто хотят видеть данного человека вождем, становятся членами партии.
