Вообще, XX век был веком чуть ли не откровенного презрения к способностям аристократов всех отраслей деятельности. Отец массового автомобиля, уже упоминавшийся Генри Форд, так писал об аристократах экономики: «Таковы все умные люди, они так умны и опытны, что в точности знают, почему нельзя сделать того-то и того-то, они видят пределы и препятствия. Поэтому я никогда не беру на службу чистокровного специалиста. Если бы я хотел убить конкурентов нечестными средствами, я предоставил бы им полчища специалистов. Получив массу хороших советов, мои конкуренты не могли бы приступить к работе».
Более того, автор Протоколов в своем запале отстоять право аристократии на власть совсем забыл, что ему полагается говорить от лица неких евреев. Но ведь реальные евреи того времени не имели ни малейшей практики государственного управления, и автор Протоколов, отказав гоям-простолюдинам в праве на власть из-за их неспособности на это, вдруг планирует передать власть еще менее способным евреям?
И ведь практика показала, что национальность в этом вопросе, как и происхождение, не имеют ни малейшего значения. Если в Англии еврей Б. Дизраэли действительно остался в истории, как государственный деятель XIX века, то в России XX века из сотен евреев, заблиставших на государственных постах сразу после революции (Троцкий, Зиновьев, Каменев, Радек, Карахан, Розенгольц и т. д.), ко Второй мировой войне остался один Л. Каганович.
И не надо списывать этот итог на какие-то антисемитские или подковерные интриги. Сталин в 1927 году спор по государственным вопросам между собой и самым видным революционером-евреем Троцким вынес на общепартийное обсуждение и затем поставил на голосование. Из более, чем 730 тысяч членов партии, проголосовавших за ту или иную позицию, 724 тысячи поддержали Сталина, 4 тысячи – Троцкого и 2,6 тысячи – воздержались. То есть Троцкого поддерживало чуть более 0,5 % коммунистов, а остальное население – еще меньше. Причина была в том, что эти революционеры, причем всех национальностей, словами Ленина, оказались «коммунистической обломовщиной». Как писал Бенедиктов (повторю): «Среди старой партийной гвардии, сумевшей «зажечь» и поднять массы на Октябрьскую революцию, оказалось немало, говоря ленинскими словами, «святых» и «безруконьких» «болванов», которые умели «важничать и болтать», но не умели работать по-новому, с учетом стоявших перед страной задач. Мой наркомат, к примеру, возглавлял старый большевик, человек, несомненно, заслуженный и честный (поэтому не называю его фамилии), но совершенно неспособный организовать дело. Бесчисленные уговоры и совещания, собрания с «яркими» лозунгами, постоянные здравицы в честь революции, Ленина, к месту и не к месту – таков был его стиль, и переделать себя он был просто не в состоянии. Не помогал и высокий уровень образованности, культуры, высокие нравственные качества – деловых свойств ничем не заменишь».
