Заставь его замолчать. Как победить внутреннего критика и начать действовать | страница 24
Нарушьте этот закон.
Сорвите этот ярлык.
Поймите, кто вы на самом деле.
И назовите себя сами.
Плохие новости влияют на нас сильнее, чем приятные.
Мы чаще верим дурным слухам, чем хорошим.
Дольше держим в себе болезненные, а не счастливые воспоминания.
Обезьяна считает, что мы должны готовить себя к плохому, а хорошее произойдет само собой. Так что, когда мы позволяем обезьяне определять наши взгляды на что-то, нам начинает казаться, что все плохо.
Но за это придется дорого заплатить. Часто, когда мы сталкиваемся с тем, что считаем проблемой, щелкает какой-то древний переключатель. Мы чувствуем, что нам что-то угрожает, и это мешает нам судить здраво. Опасность нарастает, все окрашивается в мрачные тона.
А беда никогда не приходит одна. Если вы спросите, что люди думают о вашей идее, большинство, скорее всего, отзовется о ней негативно. Конечно, несколько оптимистов скажут: «Здорово! Мне нравится!», но если вы попросите их внести какие-то предложения, они подумают, что вы ищете повода, чтобы ничего не делать. Лучше уж пусть потом у вас все получится и вы докажете им, что они заблуждались, чем сейчас они позволят вам счастливо идти своим путем. Никто никогда не платил консультанту за то, чтобы он сказал, что все идет отлично. К тому же искать недостатки так интересно.
Поэтому смотрите на жизнь с оптимизмом и не спешите окрестить что-то «проблемой» или «тупиком». Лучше думайте об этом как о части процесса, шаге на пути, и планируйте, что сделаете дальше, чтобы достичь своей более отдаленной цели. Свет дня вселяет надежду, и завтра все может показаться не таким уж плохим: вы можете обнаружить не проблему, а новые возможности.
Мысль о том, чтобы бороться с критикой, кажется соблазнительной. Но куда это вас приведет?
Как-то раз Эдуард Мане, взбешенный нападками критика, вызвал того на дуэль. Они встретились в лесу, безуспешно тыкали друг в друга шпагами, пока не погнули их, потом пожали друг другу руки и разъехались. Никто не был серьезно ранен, и оба смогли вернуться к работе.
Или возьмем, например, Джеймса Уистлера, гения с тонкой душевной организацией, чьи мемуары называются «Изящное искусство создавать себе врагов». Когда Джон Рёскин написал особенно злую рецензию на его картину, Уистлер подал на него в суд и выиграл один фартинг.
Мане и Уистлер сражались с критикой одним оружием — кистью. Они отряхнулись от нападок и вернулись к своим мольбертам. Бессмертие художникам обеспечили их творения, а не давно умершие критики.