Впоследствии его видели на стройках в глубинке, в период высокой конъюнктуры. Подтаскивал цемент, укладывал арматуру, оставался всегда ненадолго, на несколько дней. Если спрашивали, как его зовут, или хотели знать, откуда он, тогда он сразу просил бригадира рассчитать его и искал себе другую работу. В лесу у Кастельхофена он убил солдата. Унтерофицера, который отвечал за снабжение в казарме. Тот уверял, что у него есть на продажу несколько приборов ночного видения. Но это оказалось враньём. Единственное, что солдат ему показал, была его голая задница. Он поднял с земли камень, убил его и оставил лежать. Получил восемь лет, которые отсидел в Торберге. Потом поехал в Португалию. Женился на женщине, которая была старше него на пятнадцать лет, дочери дипломата, погибшего в Анголе. Они провели вместе три хороших года. Она подпускала его к себе каждый день и была хорошей поварихой. Он зарабатывал немножко денег на туристах с родины. Однажды вечером она раскашлялась и через три недели умерла. Он организовал ей могилу на еврейском кладбище в Фаро, как она того пожелала. Договорился с нужными людьми. Хотя она не была еврейкой. После этого он продал дом, взял деньги и поехал домой.
Одну зиму он прожил на Коль де ля Форклац в кантоне Валлис, недалеко от французской границы, в пансионе, который закрывался на холодное время года. С одним парнем, толстым испанцем, у которого был дефект речи; он подобрал его на автостоянке у Мартиньи. Они выбили окно в подвал, отапливали комнату рядом с кухней газовым грибком и целыми днями играли в карты в «чёрную даму». В ночь новолуния они садились в «субару», ехали через перевал к одной просеке лесорубов и выключали там фары. На границе их поджидал человек, потный от волнения. Он был в очках, маловатых для него и криво сидевших на носу. Они грузили в багажник коробки с «Мальборо», «Кэмел» и «Муратти» и ехали назад. Один тип, работавший в товарах по банкротству, предлагал им по восемь франков за блок. Они хотели по двенадцать. Восемь, настаивал торговец краденым. Испанец ругался. Они сходились на десяти. Ладно, пойдёт, говорил торговец, не ругайтесь, пусть будет ни вашим, ни нашим. На вырученные деньги они затаривались в местной сельскохозяйственной потребкооперации провиантом, пивом, шнапсом, мясными консервами, макаронами и куревом. Остальное просаживали у потаскух, в борделе прямо у станции. Испанец хотел блондинку. Но блондинок у них не было, только одна таитянка, которой он в конце концов и обходился. Они гуляли до четырёх часов утра, пока их не выставляли за дверь. Поскольку они были пьяны, то отсыпались в машине. Их будил холод. В закусочной на вокзале они пили кофе, съедали суп и пару яиц. Потом ехали назад в пансион и ждали следующей безлунной ночи.
