- Давай, давай! Сейчас мы дадим им жизни! - кричал старший лейтенант.
Артиллеристы выбивались из сил и поэтому не отвечали. Они облепили орудия так, что казались неотделимыми от них, - бесформенные многоголовые существа ползли, покачиваясь, кренясь набок... Над касками бойцов забилось белесое свечение разбивающихся капель.
Артиллерийский командир на минуту задержался около Горбунова.
- Тонем, товарищ комбат, - проговорил он и отжал ладонью намокшие усы...
- Чертова погодка! - крикнул Горбунов.
Он стоял спиной к своим телефонистам, ожидая, когда его позовут к аппарату. Чтобы не обнаружить нетерпения, он не поворачивался. Связи все еще не было, и Горбунов прислушивался, не заговорят ли наши тяжелые орудия. По расчетам старшего лейтенанта, Уланов должен был уже добраться до командира полка.
Уланов полз на правом боку, опираясь на локоть, оберегая поврежденную ногу. При каждом случайном толчке или неудачном повороте он стонал от боли. Он был один на залитой ливнем полянке, и голос его слабо звучал в шуме падавшей воды. Иногда Николай погружался до подбородка и шарил рукой, чтобы не потерять линию. Так он прополз десятка три метров, и силы начали оставлять его...
- Вот дьявольщина, - пробормотал он, испугавшись, что не сможет доставить донесение.
- Ничего, ничего, Коля! Еще разок, еще! - вслух заговорил он, подбадривая себя. И собственный голос, доброжелательный, полный искреннего участия, придал ему энергии.
- Еще немножко... Еще, - повторял Николай, не приказывая, но прося.
- Ой, ой! - коротко вскрикнул он, задев левой ступней за неровность почвы.
- Ничего, ничего... - снова сказал он, нежно обращаясь к себе.
Ливень скрыл от Уланова границы его полянки. Поднимая голову, Николай видел только плоские, смутные силуэты редких кустов; дальше была непроницаемая стена ревущего потока.
- Еще, еще разок! - твердил Николай, бессознательно повышая голос, чтобы не потеряться в мире, утратившем устойчивость и прочность. Руки Николая тонули в жидкой земле, вода заливала лицо, стекала в открытый рот, катушка цеплялась, мешая двигаться.
- Еще, еще... - повторял Николай.
У него не хватало уже дыхания, и он беззвучно шевелил губами. Он плохо теперь сознавал окружающее, так как все силы его сосредоточились на повторении одних и тех же простых, мучительных движений: надо было Правый локоть перенести вперед, потом подтянуться, помогая левой рукой, и снова вдавить согнутый локоть в землю. Николай забывал минутами даже о цели своих усилий, но и тогда глаза его не отрывались от тонкого черного провода...
