Секретарша принесла кофе, поставила на стол. Самохин, уже не улыбаясь, пододвинул чашку к себе и отхлебнул.
Прям как в кино. Есть такой прием: героиня, скажем, накапала герою валерьянки, у них продолжается диалог, в ходе которого выясняется, что сердечник полнейший мерзавец, героиня сама опрокидывает рюмку с лекарством. Или один герой другому налил водки, они спорят-спорят, и тот первый, что налил, сам же, в сердцах, выпивает.
Самохин взял телефон и набрал номер. Мой сотовый в пакете запел фрагмент из «Турецкого марша» Моцарта.
Штирлиц был на грани провала. Но тот же Штирлиц замечательно сказал, что нас всех губит отсутствие дерзости в перспективном видении проблем.
В голове у меня включился цитатник из «Семнадцати мгновений»:
– Трудно стало работать. Развелось слишком много идиотов, говорящих правильные слова, – я сделала паузу. Догадался ли Витька, откуда фраза? Нет, не догадался. Цитатник пора захлопнуть. – Телефон у тетушки я, конечно, отобрала. Вы ведь ее знаете, та еще пингвиниха. Что-то меня сегодня клинит то на Штирлице, то на пингвинах. Милые птички, кстати. Снесут яйцо, а потом самец, заметьте – самец, так мило и трогательно его согревает между лапок. – Я специально вставляла «милый, мило» в отместку Самохину. И еще я не знала, следует ли дать ему передышку, лирическое отступление допустить или дожимать, пока горячо. Пусть передохнет. – А, поняла, откуда пингвины! Цепь ассоциаций. Тверская раньше называлась улица Горького, верно? «Песню о Буревестнике» Алексея Максимовича помните? «Глупый пингвин робко прячет тело жирное в утесах…» Моя тетушка тоже прячется и трясется, как бы не вышло какой-нибудь неделикатной, некультурной, неинтеллигентной ситуации. Кудахчет… Кстати, пингвины кудахчут?
– Не знаю.
– Надо тетушку спросить. Она жутко начитанная, прям десять гигабайт информации на килограмм живого веса. Так вот, Гольдманы. Вообще-то для адвокатов высший класс заключить досудебное мировое соглашение. Но тут иная ситуация. Гольдманы рвутся в бой, им нужен громкий процесс, освещение в прессе, интервью и все такое. Но тетушка взяла с Яшки честное благородное слово, что, если вы заплатите, никакого суда не будет.
– Я никогда не отказывался от своих долгов.
– Конечно! – радостно подхватила я. – И тетушка говорит, что вы исключительно порядочный человек, друг детства и тра-та-та. Да и как вам отказываться, когда ваша переписка с тетушкой уже легла в Яшкину папку? А еще в этой папке улетный файл «Как я была экспертом и аналитиком» с псевдонимами. Про что надо было писать, чтобы взять псевдоним Твердомятов? Про тестомешалки? Яшка сейчас шерстит журналы, они ведь все сохранились, делает закладки под каждую статью с псевдонимом, прикладывает переписку с дизайнерами. Собирает доказательства. Тетушка кружит рядом и как товарищ Саахов из «Кавказкой пленницы» твердит: «Торопиться не надо, торопиться не надо». Продолжаю цитатный ряд: тот же старый прелюбодей Саахов сказал: «У меня теперь только два выхода: или я ее поведу в загс, или она меня к прокурору». Почти один в один ваша ситуация, хотя жениться на подруге детства вы, судя по всему, не планируете. Или мы чего-то не знаем?
