Толстая пелена раскинувшегося тумана лишь изредка перемежалась высокими побегами камыша, прорастающими сквозь нее острыми стреловидными листьями и пучками соцветий. Все остальное было надежно скрыто под ее покрывалом. И лишь там, где она вплотную подходила к берегу Пижмы, клочки полупрозрачной ваты таяли, и под ними угадывалось широкое цветочное разнотравье, источающее запах меда и теплого лета.
Казалось, еще мгновение и в зыбком мареве мелькнет силуэт Вуд-авы, богини воды, живущей в этой сказке и насылающей призрачные видения, чтобы порадовать усталого путника.
Ближе к лодье туман истончался совсем и под ленивой желтоватой водой, несущей частицы земли из глубины лесной чащи, слегка угадывалось дно, в этом месте на удивление плотное и песчаное. Кий умиротворенно встал на колено, перегнулся за борт и напился из пригоршни, не забыв попросить у богини очистить воду от всего злого. Непроизвольно сорвав листок с проплывающей мимо лодьи пожухлой ивовой ветки, он вновь бросил его на речную поверхность, воздав Вуд-аве скромную плату за угощение.
Захотелось лечь на спину и отдаться на волю течения, умиротворенно смежив очи в теплом бархате реки.
— Встаем!
Голос лекаря прозвучал неожиданно, и Кий вздрогнул, посылая мысленные проклятия в его сторону. На самом деле относился он к нему неплохо, но мерзкая привычка волхва делать все, что хочет, раздражала. Вот и на этот раз не прошли они еще и осьмушки дневного перехода, как обладатель столь несносного характера, более присущего князьям, чем простым людям, вновь возжелал встать на стоянку.
«Тоже искупаться, что ли, надумал?»
Казалось, лекарь просто не понимал, что он в походе, а не на дружеских посиделках, где можно походя потрепать знакомого по плечу или непреклонным тоном попросить передать солонку с другого края стола. С другой стороны железная тамга, болтающаяся на шнурке волхва, давала ему право изменить приказ любого из находящихся здесь воинских начальников. В отличие от него, у Кия на шее висела половинка серебряной, и он искренне недоумевал, почему она значила меньше, исходя хотя бы из ценности металла.
Он пытался задавать свои вопросы Гондыру, который и возглавлял сей поход, но удмурт только посмеивался, тряся своей шевелюрой цвета застарелого меда, хотя и обладал в точности таким же, как у него самого, знаком различия. Правда, тот был целым, поскольку рыжий был полноправным ветлужцем, однако особых преимуществ в полномочиях это не давало, лишь указывало на права и обязанности по отношению к Правде. Наказал бы воевода собирать поход Кию, Гондыр бы как миленький стал ему подчиняться, несмотря на всю полновесность своих регалий.
