— Не знаю, как нас звали арабы, но жили мы по Идели…
От Микулки донеслось покашливание, призывающее обратить внимание на слово «мы», прозвучавшее из уст Кутафия.
— …с приходом же булгррцев многие из нас ущли на заход солнца, хотя
немалое количество смирившихся с чужой властью до сих пор в низовьях Агидели живет.
— На Каме? Не слышал, — покачал головой Кий,
— Мурдасов ты всегда можешь определить по языку и сожжению родичей
уходящих в свой последний путь. Однако стоит признать, что прежние традиций исчезают, а большая часть нашей крови уже разбросана по всему свету… Особенно сильна она в вятичах и муроме, коих многие, кстати, особо и не различают…
— Поэтому у Мурома булгарское название Кан-Мурдас?
— Видимо потому. А еще многие из нас осели у северян и на левом берегу Днепра, потому я и удивился, что вы меня назвали этим именем.
— То есть мурдасы осели совсем близко к древним русам?
— С ними и жили, пока угры не прогнали их с Дона. Так что Бикташ ныне решил исправить ошибку своих родичей, дав роту одному из немногих мурдасов, ушедших на полуночь.
— Ты еще не выполнил свое обещание! — недовольно вмешался угорец.
— Мы не можем попасть в твои земли из-за рати Чумбылата!
Кий понял, что настал час для насущных проблем. Гости напоены, накормлены, выслушаны… Пора начинать разговор о том, чтобы они убрались прочь и не заслоняли путь на Урал. А еще неплохо было бы получить расчет, за пролитую ветлужскую кровь. Желательно серебром, единственным известным ему мерилом человеческих страданий.
— Так что же у тебя случилось, Бикташ?
— Гордыня наша нам боком вышла… — неуверенно начал угорец, скорбно покачав головой. — Полусотник ваш посеял во мне ее семена, посулив, что взяв под себя торговлю железом в наших краях, мы сможем встать над многими, по крайней мере, в благости заживем…
— А что не так?
— Все так, все так… Серебра у нас ныне в достатке, вот только жить нам на старом месте никак не возможно. После неудачного похода в ваши земли Масгут сильно озлобился на нас.
— За что? За то, что отказались идти на верную смерть под залпы наших камнеметов?
— Эта хитрая лиса выставила нас перед наместником виновниками общей неудачи!
— Лучше так, чем принять свою погибель, — Кий запнулся и наугад добавил, следя за реакцией собеседника, — заранее зная, что она неминуема!
— Вы предупреждали, чтобы мы себя поберегли, я помню, — наклонил голову в знак благодарности угорец. — Но одним наветом дело не кончилось. Спустя год эта же лиса донесла до наместника слухи о нашей с вами торговле, и к прежнему его недовольству добавилось новое.
