Токташ, как звали нового знакомца, был из горных черемисов, но более ничем другим не выделялся из его команды. Более того, всячески подчеркивал свое уважение к Кию и всегда предлагал свою помощь, постепенно став незаменимым. Однако невыразительные глаза и завораживающая плавность движений выдавали в нем человека, который улыбаясь, может походя достать засапожник и перерезать тебе горло.
И это было еще одним доказательством верности пути, который избрал себе Кий. Не будучи ветлужцем, он почти в любой миг мог разорвать роту и уйти восвояси. Стоит запахнуть жареным, и вместе с верными ему сотоварищами он бросит все, ничуть не жалея о содеянном! И вовсе не из-за того, что кто-то из них слишком дорожит своей шкурой, просто никому не хочется рисковать жизнью за непонятные им интересы. Одно дело честно служить наемником, другое — попасть под мельничные жернова в качестве просяного зернышка. То ли закатишься в ямку, то ли обратишься в пыль.
Хриплый возглас за спиной неожиданно прервал мысли Кия на самом мрачном месте, подтвердив все его горестные умонастроения. Или умопостроения, если хотите.
«Будто накаркал, в самом деле!»
Держась за древко стрелы, торчащее из плеча, волхв что-то невнятно цедил сквозь зубы и опускался на колени, пытаясь вырвать из тела чужой гостинец. Сорванное его рукой оперение, кружась, еще опускалось на палубу, когда Кий ринулся на берег, спрыгнув прямо в воду мимо растерявшихся недорослей, еще возившихся со сходнями.
Ветка багульника, торчащая в туманном мареве пойменного луга шагах в тридцати от судна, еще качалась, и он старался не упустить ее из вида, стремительно взлетая на небольшой песчаный откос и погружаясь в мокрое цветочное разнотравье, путающееся под ногами.
Около все еще дрожащего отростка болотной травы он замер, напряженно вслушиваясь в окружающий мир. Мир его внимания не оценил, отозвавшись какофонией звуков, доносящихся с реки. Стучали железом и деревом щиты, будто сами собой выстраивающиеся вдоль бортов лодей и на прибрежном песке. Хрипло ругались десятники, раздавая команды и тычки хозяевам этих несуразных приспособлений для защиты. Несуразных, естественно, в руках подгоняемых ими бестолковых ратников.
Кию почему-то вспомнилась пара небольших пушистых зверьков, привезенных лекарем из княжеских теремов то ли Суздаля, то ли Ростова. Вячеслав преподнес их общине как обычные безделицы, а не диковинки стоимостью в серебряную гривну, и выпустил в амбар с наказом плодиться и размножаться. А еще есть от пуза, но только то, что поймают.
