— А когда в нашей школе поршневою воздуховку нормально починят, мастер? — вмешался, кто-то из школы на реке Вол. — А то меха не дают нужного поддува, а эта дрянь по третьему разу сломалась!
— Сами никак?
— Даже голову поднять некогда, Николай Степанович! Сам ведаешь про заказы наши.
— Вот и нам ее двести до ума недосуг… Вообще стоит попробовать сделать воздуходувку на основе давления воды! Давление у нее поменьше будет, чем у поршневой, зато ломать там нечему. Останься, обмозгуем, а подмастерьев и монеты для ее строительства я постараюсь выделить. Производство ваше останавливать нельзя, голову снимут. Что еще?
— Как насчет двигателя? — раздался застуженный голос с задних рядов.
— Мы тут, к примеру, ради него!
— Ха, двигатель! Паровой и внутреннего сгорания… Лекции о фантастике и ее внедрении в нашу жизнь, в том числе передвижение с помощью железок по воде и, суше, проводятся каждый понедельник, после ужина. Желающих перевести все в практическую плоскость как можно быстрее могу принять завтра, тоже вечером. Помогу вплоть до показа разных имеющихся у меня чертежей, но сразу предупреждаю, что воплощение их дело муторное и совсем не ближайшего будущего. Ну что, кто еще желает выступить?
Николай неожиданно замолчал и тяжело облокотился на стол, пытаясь что-то сказать, однако вместо слов из него вырвался стон. Ефросинья непроизвольно обернулась и пораженно замерла, не отрывая взгляд от его лица. Затуманенный взгляд мужа и бледная кожа, покрытая испариной, говорили сами за себя. Рука у Николая подвернулась, и он тяжело упал на лавку, по пути уронив на пол кувшин с водой.
Сердце у Ефросиньи дрогнуло и замерло, словно кто-то чужой схватил его ледяной пригоршней. Перед глазами ярко вспыхнула картинка грязных пальцев, шарящих по горлышку сосуда с водой, и она стремглав вскочила.
— Отравил, тварь… — она сжала кулаки и еще раз закричала. — Ах, Третьяк, тварь подлая!
Ефросинья бросилась на колени рядом с Николаем сорвала с головы платок и растерянно замерла, же не слыша властных распоряжений Улины.
— Дежурный! Раду, сестричек! Всех сюда, мигом! Люди! Поднимайте, всю оставшуюся старшую дружину! Слово и дело воеводы!
Тележное колесо нырнуло в промоину, и резкий толчок вырвал Тимку из забытья. Он неловко вскинулся, но через секунду веки его успокоено слиплись, лицо ткнулось в ворох слежавшегося сена, а разум вернулся в сладкие объятия сна…
…
— Ребятки, так мигом обернетесь? Словом перемолвитесь с девкой этой и все?
