— Он не любит дешёвые игрушки… — добавляю я и понимаю: раз уж он дал выше заявленной стоимости, значит припас для себя.
Больно. Артемис увидел на моём лице тень внутренних мук, потому что тут же спросил:
— Мне кажется, или ты к ней… ревнуешь?
— А ты на неё запал? Ты меньше пяти минут назад избавился от влечения ко мне, когда ты успел?
— А я не про себя. Ты ревнуешь её к Блэквеллу.
Я закусила губу и опустила глаза.
— У меня нет прав ревновать, — тихо говорю я. Артемис задумался и взял меня за руку.
Он ничего не говорит, не успокаивает меня и это даже хорошо. Что тут скажешь? У меня действительно нет никаких прав ревновать Винсента к его гарему.
— Послушай… — он смотрит на свой новый знак на локте и спрашивает неуверенно, — Ты ведь не первый раз нарушаешь правило, ставя знак? В битве за Мордвин ты сделала тоже самое с Блэквеллом… не тоже самое, тот знак…
Я киваю.
— Значит, ты не просто влюблена. Это настоящее чувство? — он сейчас очень напряжён. Я знаю, как сложно даётся ему деликатность, и сейчас он старается не задеть мои чувства, — Как ты можешь!?
— Я сама не рада, Арти. И поверь, я ни на что не надеюсь, просто… это сильнее меня. Это сильнее всего, с чем я когда-либо сталкивалась. Это даже намного сильнее, чем моя тяга к магии и трансу Архимага, который должен был меня убить. Моё чувство… это всё, что у меня есть.
Он закусил губу и стал ещё серьёзней. Так он делает всегда, когда хочет что-то сказать, но мнётся.
— Теперь ещё один честный ответ с твоей стороны, раз уж похоть больше меня не мучает: у тебя было что-то с Герцогом?
Я конечно же молчу, но он без труда прочитает мою реакцию. Артемис не слишком хорошо разбирается в людях, но меня он знает, как никто.
— Блядь, Али! — он нахмурился и отвернулся, — Ей Богу! Я думал, ты ценишь себя выше…
— Не тебе меня судить, Артемис. Я сделала это по любви и не жалею.
— Мне просто страшно за тебя. Ведь ты знаешь…
— Конечно я знаю!
— И на что ты рассчитываешь? Что будет дальше?
— Может, когда всё закончится, когда Некромант умрёт, Он даст мне свободу… или хотя бы даст сбежать так далеко, как я смогу. Я просто хочу окончательно всё забыть и убежать на самый край вселенной, где буду принадлежать только себе и магии.
— Он никогда не даст тебе свободу, Алиса, не будь дурой.
Я утыкаюсь ему в здоровое плечо обречённо, а он целует меня в макушку и мягко говорит:
— Моя глупенькая… любой мужчина бы убил за миг твоей любви, за всего один твой нежный взгляд, а ты влюбилась в единственного, кому это не нужно.
