Но ведь это вечная сталь! Он чудом не умер…
Пока я стою туплю, подъезжает Энтони Саммерс и наблюдает за каждым моим движением в свойственной ему высокомерной манере. И это с этим придурком я должна переспать? Во мне просыпается жгучий протест и обида.
— Блэквелл, когда мы приступим к переговорам?
— После того как я приму душ. Можно? — агрессивно отвечает спрыгнувший с Люцифера Винсент.
Газеты как всегда недооценивают его: он не просто сидит на коне, но и в хорошей форме, несмотря на внешнюю усталость.
Время удирать отсюда, уж больно обстановка нездоровая. Саммерс сверлит меня взглядом, осматривает мои ноги, выглядывающие из разрезов платья, грудь, бёдра. Мне впервые хочется одеться в паранджу. Я вспоминаю про Айвори, оглядываюсь в его поисках и понимаю, что он тоже ест меня глазами, правда не так нагло и скорее как-то восхищённо. Чувствую себя мясом.
— О боже мой… — я быстро кланяюсь, хватаю Артемиса под руку, и мы стремительно удаляемся к замку, от этой изголодавшейся по женскому телу компании мужчин.
Артемис молчит, видя моё плохое расположение духа, пока мы не дошли до главной лестницы. Он остановился, взял меня за локоть и серьёзно на меня посмотрел.
— Ты же понимаешь, что происходит?
— Артемис, не сейчас.
— Ты сама в этом виновата.
— Слушай, моя вина, конечно, есть, но не могу же я ходить в парандже?
— Ты и в ней бы всех мужчин с ума свела…
— Слава Богу, не всех. У меня есть ты, со своим благословенно приобретённым иммунитетом, спасибо за это.
— Ну… я не исключение, ты же знаешь.
Я посмотрела в его глаза и сердце у меня защемило. Мне хочется плакать как ребенку, навзрыд.
— Алиса, Блэквелл тобой пользуется. Ему похуй на твои чувства, разуй глаза!
— Конечно, он мной пользуется, Артемис, я же его вещь!
— А почему его так волнует твоя половая жизнь?
— А тебя она почему так волнует!?
— Он тебя… ебал? Алиса, не молчи.
— Да иди ты лесом с такими вопросами! Это вообще не твоё дело!
Дошло. Он говорил обо мне с Хозяином. Вот откуда эти истерики, их переглядки и его рана.
— Артемис… ты ведь не такой идиот, чтобы говорить с ним на счёт меня, ведь так?
Сейчас он похож на провинившегося ребёнка, но это не мешает мне чувствовать ярость и хотеть свернуть ему шею. Энергия кипит, и Бог свидетель, мне невероятно тяжело сдерживать раздирающий меня изнутри энергетический хаос.
— Да говорил. Я просил его дать тебе шанс хоть немного вдохнуть свободы. Я хотел тебя увезти куда-нибудь на время, чтобы ты снова… — он судорожно хватает меня за голову и притягивает к себе, — Мне страшно за тебя, я волнуюсь! Али, пойми, дело не в моём влечении, нет. Я просто очень тебя люблю и вижу, что ты на гране.
