Тела погибших нужно доставить в Город-на-воде, где в них вдохнут жизнь, так несправедливо покинувшую их, а потом Ксенопорея официально предоставит им службу, за которую они будет получать солидную плату…»
— Хватит! — возмутился мой друг, — Это гадко!
Да уж… я догадываюсь, что завуалированный текст статьи подразумевает лишь одно, и это сразу формулируется в устах Артемиса:
— Ксенопорея призывает сдавать трупы за вознаграждение! Никакой это не «второй шанс», это добровольное согласие на использование тела погибшего родственника. Их делают инфернами…
Тут уж я наконец-то заметила присутствие нашего соратника Лесли, который побледнел, став белым, как мел.
— Риордан дело говорит. Это не жизнь, не второй шанс — этим и не пахнет!
Говорит со знанием дела, а в глазах страх и боль. Знает не понаслышке, и в этом я убеждаюсь, слегка погодя:
— Старший брат ушёл на охоту и его нашли растерзанным дикими животными. Тогда к нам пришёл какой-то тип от Ксенопореи и сопереживал вполне искренне, ведь брат тащил свою семью. Я бы не потянул всё в одиночку, получал гроши, а семья большая. Тогда моя тётка поддалась на уговоры про этот «второй шанс», — он замер и его глаза стали стеклянными, — Через два дня, нам привезли Клода. Он зашёл своей привычной походкой в дом. Мы сидели все и ждали, с замиранием сердца. А он… от него веяло мертвечиной, а сам он был… словно костюм, одетый на что-то потустороннее. Не говорил, только ел и пил всё, что видел. Буквально… помойную воду, цветы, бумагу, тухлое мясо… он не мог наесться, напиться, ведь его жажду и голод было не утолить. Телу нужна была энергия, и он искал её в привычных способах восстановить тело, но это было невозможно. Его жена упала в обморок от ужаса, племяшка моя перестала говорить, она так любила Клода… — он сглотнул комок в горле и сипло заговорил, — Его почти сразу забрали на службу пушечным мясом, а нам дали откат, который весь ушёл на лекарства.
Я не хотела ничего говорить, да и что бы я сказала? Что это ужасно? Это не ужасно, это вопиюще, это за гранью «неприемлемо», это… я даже сформулировать не могу как это отвратительно. Это ведь не на органы продать, это даже хуже, да и никакой даже малюсенькой выгоды для людей, ищущих утешения от своего горя, просто быть не может! Зато…
— А вот мародёры на этом богатеют! — в подтверждение моим мыслям говорит Артемис, — Заметила, как они возят телеги с трупами?
— Такое сложно не заметить…
— Вот! Они сдают мертвецов и получают деньги. Это безотходное производство, Алиса! Живых в детородном периоде сдают на «Фабрики магов», самых лучших из них продают в рабство на рынки к тому же Омару Халифе, детей сортируют на пригодных и не пригодных и опять же в рабство. Мужчин в любом возрасте на войну, если живы… а всех мёртвых в Облион.
