Бэр резко возражал против теории происхождения человека от обезьяны, считая, что это анатомически не доказано. Но он никогда нигде не говорил, что человек создан чудесным образом — «высшей силой». Он признавал, что человек произошел естественным путем, но как именно — этот вопрос он оставлял открытым, считая, что наука еще не располагает для этого достаточными данными.
Будучи сторонником эволюционных воззрений в биологии, Бэр не был однако материалистом по своим общефилософским взглядам. Он не был религиозным человеком и отрицательно, даже иронически, относился к церковному учению, но он был убежденным телеологом и питал убеждение, что вся природа развивается для достижения некоторой идеальной цели, и именно — для постепенного образования высших форм жизни. В одной из своих статей Бэр сравнивает процессы, совершающиеся в природе, с музыкальной симфонией, которая не случайно возникает в оркестре, но заранее создана композитором. Даже свой основной эмбриологический труд Бэр заключает мыслью, что развитием организмов в определенном направлении руководит «одна основная идея, которая проходит через все формы и ступени развития животного мира и управляет всеми отдельными явлениями» (История развития животных, т. II, стр. 370).
Таким образом, великий Бэр не мог, к сожалению, освободиться из плена идеалистических воззрений. Он был сыном своего века и разделял в этом отношении участь некоторых других крупных биологов прошлого, например, всем известного Ламарка, выдающегося германского анатома Иоганнеса Мюллера и др.
Следует, однако, заметить, что наш великий эмбриолог старался не привносить элементов метафизики в науку. Вне своих философских домыслов он был чрезвычайно строгим и требовательным наблюдателем, который доверял только точно установленным фактам. Натуралист, по его убеждению, должен мыслить как натуралист и всюду исходить только из естественных законов природы. Бэр неоднократно подчеркивал в своих сочинениях эту обязательную для натуралиста норму: «Мое убеждение, — писал он, например, в одной из своих последних статей, — покоится на том, что натуралист, как таковой, не имеет права верить в чудо, то есть в отмену законов природы, потому что его задача состоит именно в отыскании законов природы; то, что лежит вне их, — для него не существует».
Таким образом, кроме заслуг Бэра в области зоологии, эмбриологии, географии и других научных дисциплин, мы должны признать и его роль в деле утверждения эволюционной идеи. Бэр совершенно справедливо приписывал себе, выражаясь его собственными словами, «подготовку дарвинова учения». С молодых лет и до конца своих дней, при разнообразных обстоятельствах долгой жизни он оставался убежденным сторонником идеи исторического развития органической природы.
