В восемнадцать лет Чаплин писал: «Я горы готов свернуть». И он действительно «ворочал горы», не замечая, а, может быть, и не думая о гибели миллионов людей, населявших их.
Не хочу, но иногда ловлю себя на крамольных мыслях: а что было бы, если б Сталин периодически не отправлял на тот свет зарвавшихся нуворишей? Ну, может быть, не надо было их расстреливать, но изолировать от общества социально опасных монстров, подобных Чаплину, Жданову, Кузнецову, Ежову, Попкову и иже с ними, безусловно было необходимо. Пусть бы «ворочали горы» Верхоянского хребта на Колыме, Яне, Индигирке. Ан нет, их, как мух клейкая бумага, манили к себе апартаменты «большого дома на Кронверкской».
Сегодня Чаплины — герои. Они — «невинно пострадавшие», репрессированные. На памятник им в банке России открыт счет. По обе стороны нашей 3-й парадной дома 23/59 по Кронверкской улице повесили мемориальные доски в честь никогда не живших там Попкова и Кузнецова, «белые одежды» которых залиты кровью полутора миллионов действительно невинных младенцев, детей, женщин, стариков, голодом умерщвленных в блокаду. Подумать только, что же творится? Царь Ирод, издавший указ об умерщвлении нескольких десятков младенцев, которые появились на свет в день рождения Христа, стал именем нарицательным изверга рода человеческого, а этих нелюдей возводят в ранг героев!! Но об этом мои рассказы впереди.
ТРЕТЬЮ «ПОЛОВИНУ», также весьма многочисленную, составляют сородичи первой и второй. Эти не менее азартно играли в кровавые игры сталинизма, но, будучи более беспринципными, изворотливыми, предусмотрительными, а может быть, просто везучими, оказались в выигрыше. Сегодня, чтобы остаться на плаву, они пытаются влиться в общий хор хулителей сталинизма. Обратите внимание, что они пишут: «Мы жили, как слепые и глухие…», «…мы не знали..», «мы твердо верили, что все решения Сталина мудры и справедливы…», «…мы были загипнотизированы…», «.. мы не представляли…» «мы… мы… мы…»
Сейчас у них Сталин — исчадие ада, а тогда…
«Сталин — наша слава боевая,
Сталин — нашей юности полет,
С песнями, борясь и побеждая,
Наш народ за Сталиным идет!»
Ведь никто из них, ни С. Михалков, ни К. Симонов, ни А. Твардовский, ни жившие в нашем доме Ал. Прокофьев, Н. Черкасов, Д. Толстой и многие другие не хотят искренне рассказать, как они подымали руки, отправляя на каторгу, расстрел себе подобных, чтобы не лишиться благ «дома на Кронверкской».
Да, это было. И я помню, как мы — дворовая мелюзга, с вожделением поглядывали на сытые окна «начальников», откуда иногда нам бросали куски хлеба и даже булки. Особенно почему-то запомнилось, как из окна второго этажа (окно во двор двумя этажами выше, там, по 8-й парадной, в войну поселился маршал Говоров) холеная дочка очередного «руководителя» бросала нам огрызки ананасов и шкурки бананов. Мы, стыдно говорить, дрались за них и догрызали… Кто жил в этой квартире? Кто вырос из этой дочки? Не она ли пишет воспоминания о своих невинно осужденных и сегодня реабилитированных родителях? Недавно на этом месте поставили гранитный столб с большой головой Шостаковича, тоже успевшего пожить в нашем доме, но с первой парадной.
