В те времена, когда на работу в угро поступили Евгений Катаев и Осип Шор, ставший прототипом Остапа Бендера, в Одессе развелось огромное количество разномастного жулья: воры, бандиты, шулера и мошенники. Среди них имелось немало легендарных личностей, например, гроза Молдаванки — Михаил Винницкий, известный как «Мишка-Япончик». Но и на борьбу с ними поднялись, может быть, менее известные, зато не менее талантливые сыщики. Они в конечном итоге и победили.
В архивах Николаевской милиции сохранился «Именной список сотрудников уездного угрозыска, получивших награды от шефов Укомунотдела в честь 5-летия существования розыска УССР». Вторым в списке идет Катаев Евгений Петрович, награжденный часами. Остальные 12 отличившихся сотрудников получили менее ценные подарки, впрочем, для того трудного времени, видимо, тоже довольно важные: им были вручены бушлаты, фуфайки, шаровары, рубахи и кальсоны…
А избежавшие, к счастью, бандитских пуль Петров и Зощенко обогатили российскую литературу замечательными и очень веселыми произведениями. Их и поныне частенько цитируют. Причем Илья Ильф и Евгений Катаев (это который по псевдониму Петров) вкладывали в уста непревзойденного афериста Бендера красивые фразы об уважении к Закону:
— Человек не должен судиться. Это пошлое занятие. Я имею в виду кражи. Не говоря уже о том, что воровать грешно.
— У меня нет крыльев, но я чту Уголовный кодекс. Это моя слабость.
* * *
К сожалению, власть неласково обошлась с Михаилом Зощенко. Он попал в опалу, и ему еще повезло, что избежал лагерей. Причина же, по которой писатель оказался в числе неугодных, по нынешним меркам просто смешна.
Во время единственной продолжительной встречи писателя Юрия Нагибина с Михаилом Зощенко зашел разговор о том, почему для разгрома Михаила Михайловича выбирали самые безобидные вещи вроде милого детского рассказа «Приключения обезьяны». Далее произошел следующий диалог. Зощенко:
— А никаких «опасных» вещей не было. Сталин ненавидел меня и ждал случая, чтобы разделаться. «Обезьяна» печаталась и раньше, никто на нее внимания не обратил. Но тут пришел мой час. Могла быть и не «Обезьяна», а «В лесу родилась елочка» — никакой роли не играло. Топор навис надо мной с довоенной поры, когда я опубликовал рассказ «Часовой и Ленин». Но Сталина отвлекла война, а когда он немного освободился, за меня взялись.
Нагибин:
— А что там криминального?
Зощенко:
— Вы же говорили, что помните наизусть мои рассказы.
