Судья вернулся в Новгород и несколько лет не брал ни копейки, а потом решил, что царь уже обо всем забыл, и по-прежнему стал брать подношения. Узнав о его новых прегрешениях, Петр призвал виновного к себе, изобличил в содеянном и сказал:
— Если ты не сдержал данного мне, твоему государю, слова, то я сдержу свое.
И приказал судью повесить.
* * *
Однажды, в присутствии царской свиты, Балакирев обратился к Петру I:
— Знаешь ли ты, Алексеич, какая разница между колесом и стряпчим, то есть вечным приказным?
Царь рассмеялся:
— Разница большая, но если ты знаешь что-нибудь особенное, говори!
Балакирев продолжил:
— А разница, вот видишь какая: одно — криво, а другое — кругло, однако это не диво, а то диво, что они, как братья родные, друг на друга походят.
Петр начал сердиться:
— Ты совсем заврался, Балакирев! Никакого сходства между колесом и стряпчим нет и быть не может!
Балакирев же невозмутимо продолжал:
— Есть, да и очень большое.
Петр полюбопытствовал:
— Какое же это?
Балакирев ответил:
— И то и другое надобно почаще смазывать…
* * *
Петр I ненавидел льстецов и часто просил говорить о нем самом правду, какой бы горькой она ни была. Однажды в Москве подали ему жалобу на судей-взяточников, и он очень разъярился, сетуя на то, что взятки есть зло и надобно их решительно искоренять. При этом оказался возле Петра генерал-лейтенант Иван Иванович Бутурлин и, услышав грозные и горькие слова Петра, сказал ему:
— Ты, государь, гневаешься на взяточников, но ведь пока сам не перестанешь их брать, то никогда не истребишь этот порок в своих подданных. Твой пример действует на них сильнее всех твоих указов об истреблении взяток.
— Что ты мелешь, Иван?! — возмутился Петр. — Разве я беру взятки? Как ты смеешь возводить на меня такую ложь?
— Не ложь, а правду, — возразил Петр Бутурлин. — Вот послушай. Только что я с тобой, государь, проезжал через Тверь и остановился переночевать в доме у знакомого купца. А его самого дома не оказалось — был он в отъезде. Дома же осталась его жена с детьми. И случилось, что в день нашего приезда были у купчихи именины и она созвала к себе гостей. Только сели мы за стол, как вошел в дом староста из магистрата и сказал, что городской магистрат определил с общего совета собрать со всех горожан деньги, чтобы утром поднести тебе, государь, подарок, и что по доходам ее мужа надобно ей дать на подарок сто рублей. А у нее дома таких денег не оказалось, и она стала старосту просить, чтобы подождал до утра, когда должен был вернуться из поездки ее муж. Однако же староста ждать не мог, потому что было ему ведено к ночи все деньги собрать, и тогда я отдал ей бывшие у меня сто рублей, так как все гости тут же разбежались по домам, чтоб внести свою долю, как только к ним в дома пожалуют люди из магистрата. И когда я дал купчихе деньги, то она мне от радости в ноги пала. Вот они какие добровольные
