Так думает Топ. И все его выводы подкреплены практикой, которой у него предостаточно. Стоит вспомнить случай, который произошел с ним два года назад, в начале лета. Был такой же тихий, безветренный, теплый вечер. Как сегодня, Топ сидел на лабазе, на солонце, ждал марала. Все складывалось удачно. Топ пришел вовремя, до вечерней росы, которая «заглушила» его приходной след. Легкое атмосферное течение воздуха протягивало от копанины ему в лицо, значит, относило все его запахи. Перепончатая белка-летяга, планировавшая с высокой ели на кедр над поляной, туда и обратно, рассказала всем, что здесь никого нет. Значит, можно с уверенностью ждать вечернего подхода зверя.
Наступил положенный час. Было еще довольно светло, когда с высокого перевала долетело легкое, предупреждающее чавканье. Зверь шел на солонец по узенькой тропке, наступил копытом в грязь, «рассказал» о своем появлении не только окружающему миру, но и охотнику. Топ знал эту звериную тропку, определил – на каком расстоянии находился марал, с уверенностью представил себе желанную добычу. Вот пантач спустился с взлобка, осторожно встал перед кедровой колодиной, постоял, послушал.
Прошло несколько минут, и зверь безбоязненно застучал копытами по галечнику. До галечника сто тридцать шагов. Идет смело, значит, человека не чувствует. Вот марал зашел в пихтач. Опять остановился. Предпоследнее место, где звери останавливаются, прислушиваясь, оценивая обстановку. Осталось метров пятьдесят. Затем марал встанет еще один раз, перед выходом на поляну, вон в том ернике. И лишь потом выйдет на лизун.
Может быть, все так и случилось тогда. Оставалось несколько минут… Один или два верных выстрела – и наступит миг удачи. Топ представлял себе ту минуту, когда могучий бык-пантач подломится на передних ногах, завалится на грудь, вытянет шею, перед смертью все же сохраняя свои драгоценные неокрепшие рога. Стараясь преломить волнение перед тем, как приложить к плечу приклад ружья и положить указательный палец на спусковой крючок, Топ осторожно достал из нагрудного кармана часы, посмотрел время.
Стрелки показывали десять часов пятнадцать минут вечера. Отличное время, можно засветло освежевать зверя. Затем машинально положил механические часы на полочку в стене лабаза, на краешек целлофанового пакета, где лежали хлеб с маслом. И направил стволы ружья на границу леса, откуда должен был выйти марал. Проделал бесшумно, заученно, как делал много раз. Поднял стволы под движение зверя, зная, что тот не услышит.
