— Конечно, госпожа, — кивнула Ромейн.
— Надеюсь, все остальные поручения будут тобой выполнены столь же блестяще.
Девушка кивнула. Да, это именно то, о чем предупреждал ее Меор. И как она теперь должна реагировать?
— До десяти еще довольно много времени, так что, пока ты свободна. Можешь провести его по своему усмотрению.
— Хорошо, госпожа, — присела Ромейн.
— Тогда ступай.
Девушка отправилась к себе. Как прав был Меор. Задумка Оливетт явно не отличается порядочностью и благопристойностью. Но почему она должна следить за ее нравственностью? Королева и сама знает, как ей следует себя вести. В конце концов, это ее личное дело. И отвечать за содеянное ей придется самой. Что здесь может сделать она, Ромейн? Ничего. Только исполнять то, для чего ее наняли. Смотреть на это лишь как на работу, не вдаваясь в моральные критерии. Да и какое ей, собственно, дело до всего этого? Ровным счетом, никакого.
Ромейн очень хорошо умела уговаривать свою совесть.
После ужина, когда многие из слуг собирались отправиться на боковую, к Ромейн подошла Мэгими. Девушка не ожидала, что бывшая наперсница предпримет какие-то попытки к сближению. Впрочем, позднее она поняла истинную причину этого.
— Ну, и как первый день на службе ее высочеству? — осведомилась Мэгими, приблизившись к Ромейн.
— Очень хорошо, — отозвалась та, смерив ее взглядом с головы до ног.
— Думаешь, ты самая лучшая? — фыркнула девушка, — воображаешь, что раз тебе удалось втереться в доверие к королеве, то ты сумеешь возвыситься? Но ты сильно заблуждаешься, поверь мне. Кто ты, вообще, такая? Ты — никто, подкидыш, найденыш без имени и роду. У тебя даже семьи нет.
— Нет, — признала Ромейн спокойно, — и что из этого следует?
Хорошенькое личико Мэгими исказила злобная гримаса.
— Все знают, что меня прогнали из-за тебя. Ты воспользовалась привязанностью ее величества и вынудила сделать это. Ты — бессовестная, наглая выскочка.
— Это все? — осведомилась девушка.
— Нет, не все, — Мэгими размахнулась и без сомнения, хотела дать ей хорошую оплеуху, но ее рука зависла в воздухе.
Пару секунд она недоуменно моргала, словно не понимая, что происходит. Потом опустила руку и сказала, словно выплюнула:
— Ты еще пожалеешь об этом. Пожалеешь, поняла?
— Теперь, если ты все сказала, я пожалуй пойду, — Ромейн развернулась и отправилась по корридору.
Мэгими провожала ее взглядом, полным бессильной ярости. Она не понимала, что вынудило ее задержать удар. Как будто, кто-то сказал ей «стоп», и она подчинилась, хотя совершенно не желала этого. Ей до смерти хотелось ударить Ромейн, да что там, ударить, отколотить, оттаскать за волосы и даже пнуть пару раз, как следует. Тогда почему же она передумала?
