Пассажиры запоздало заголосили. Уцелевшая тётка разрыдалась. Автобус затормозил на конечной.
Стряхивая слизь, мы вывалились на окраинную улицу, где город кончался, а к лесу тянулись садовые участки, и увидели, как алое зарево поднимается за ленточным бором.
— К турбазе полетел? — спросил я, ощущая запоздалую дрожь во всём теле.
— Полетел. Но не долетел. Там щас братва по бутылкам стреляет. Можно ведь и по тарелкам… — выдохнул толстяк и попробовал улыбнуться мне.
А я — ему.
