— Почему это проголодаться на площади — пристойно, а утолить голод — нет? Это, Стратокл, такая же пустая выдумка, как и все городские причуды!
«Тот самый оратор, предлагавший вчера захватить Гарпала», — понял Эпикур.
— Согласен, — с улыбкой ответил Стратокл, — но учти, что эти причуды крепче городских стен. Зачем же ты лезешь на стену, вместо того чтобы её обойти? Учишь следовать природе, а сам только и делаешь, что идёшь ей наперекор!
— Думаешь, если ты лопнешь от обжорства, то станешь к ней ближе, трижды человек?
— Почему трижды?
— Потому что оратор — значит трижды несчастный. А слова «человек» и «несчастный» я считаю синонимами.
Диоген пожевал какой-то плод, поморщился и плюнул, едва не попав в расшитый гиматий Стратокла. Но тот не обратил на это внимания и, сладко улыбаясь, возразил:
— Напротив, мой дорогой, не несчастный, а счастливый, потому что только оратор в Афинах и может быть счастлив, если, конечно, обладает умом. Я жил кое-как, пока не начал давать советы народу, а теперь ни в чём не знаю нужды.
— Эй, афиняне! — закричал Диоген. — Тащите Стратокла в суд, он признался, что берёт взятки и грабит казну!
Слушатели засмеялись. Стратокл, нисколько не смутившись, обернулся к ним:
— Сперва, мои милые, подкопайтесь под Демада! А ты, Диоген, учти, что нашей природе противно страдание, а страдание — это отсутствие наслаждений. Человек создан для удовольствий, он должен ценить их, разнообразить и искать всё новые, конечно, как учит Аристипп, соблюдая меру.
— Меру? Тогда удели мне половину своего брюха, — предложил Диоген, — себя облегчишь и меня насытишь.
— Как-нибудь в другой раз, — ответил Стратокл и помахал кому-то в толпе.
— Значит, ты счастлив? — спросил Диоген.
— Конечно!
— А как же те две старухи, которые ходят за вами, гедонистами, по пятам и истязают день за днём?
— Ты о чём? — не понял Стратокл. — Смотри, какая за мной ходит красавица! — Он показал на хрупкую молоденькую женщину, которая подошла к нему вместе со служанкой, тащившей корзину.
— Первая старуха — привычка, — усмехнулся философ, — вторая — боязнь потерять, что имеешь.
— Чепуха, — отмахнулся Стратокл и повернулся к женщине: — Ну, Филоктимона, что купила на ужин?
— Бараньи мозги и головы.
Стратокл пришёл в восторг.
— Да ведь это, — расхохотался он, — те самые мячики, которыми мы играем в Совете!
Продолжая смеяться, он удалился вместе с женщинами. Разошлись и слушавшие спор горожане. Менандр с Эпикуром подошли к старику.
