, и покачал головой.
— Радуйся, приятель! Ты что, родственник Лисикрата? — Перед Эпикуром, улыбаясь, стоял щеголевато одетый юноша небольшого роста с живым весёлым лицом.
— Нет, я просто пытаюсь понять, чем он так прославился?
— Как это чем? Не пожалел денег на хороших певцов и этакий памятник.
— Тогда надо было написать: «Памятник тщеславию Лисикрата», — сказал Эпикур.
— А ты что — иностранец, что тебе прямо всё требуется писать?
— Нет, афинянин. Но мы живём на Самосе, а в Афинах я первый день.
— Зачем же тебя сюда принесло, если не секрет?
— Да вот решил выяснить у здешних философов, в чём состоит смысл жизни, — усмехнулся Эпикур.
Молодые люди понравились друг другу. Юношу звали Менандром, он без умолку говорил и сыпал добродушными шутками.
— Ну и как же ты собираешься искать философов? — спрашивал он. — Дело в том, что в Афинах каждый четвёртый — философ, каждый третий считается философом, а каждый второй считает философом самого себя.
— Нет, я решил попробовать способ Сократа, — в тон ему ответил Эпикур. — Буду задавать свой вопрос всякому встречному. Кто сможет ответить, тот, значит, и есть настоящий философ. Ты вот уже не смог.
— Как это не смог? Если тебе нужно моё мнение, то пожалуйста. Смысл жизни состоит в том, чтобы развлекаться и развлекать других. Я имею в виду искусство.
— Твой ответ не всем подходит.
— Ладно, можешь не считать меня философом. Но, послушай, ты же ещё ничего не видел в Афинах! Давай я проведу тебя по городу и покажу наши чудеса. Здесь их столько, что на каждом шагу рискуешь разбить нос о памятник и споткнуться о место какого-нибудь древнего происшествия. Я иногда удивляюсь — как это мы до сих сор остались целы!
Они пошли по улице вниз и упёрлись в широкое здание, окружённое колоннадой.
— Одеон Перикла, — объявил Менандр. — Тут обычно выступают певцы, а сегодня готовится постановка «Антигоны». Слышишь, репетирует хор? Как ты относишься к музыке Софокла? Сейчас, мне кажется, будут повторять «Хвалу человеку», послушаем?
Они остановились под навесом среди кучки любопытных. Из окна слышались голоса хоревтов, обсуждавших тонкости исполнения. Потом всё стихло, засвистели флейты, и сильный голос корифея повёл партию:
В мире много сил великих,
Но сильнее человека нет в природе ничего.
Мчится он, непобедимый,
По волнам седого моря сквозь ревущий ураган...
Хор подхватил его слова и запел на несколько голосов:
Плугом взрывает он борозды вместе с работницей-лошадью,
