После конца состязаний они встретились с огорчённым Менандром. Эпикур обнял его и поздравил с победой.
— Ты что, не слышал решения судей? — отмахнулся Менандр.
— При чём тут судьи! — запротестовал Эпикур. — Филиппид пытался скормить мне сухой лавровый венок, Филемон всыпал в рот целую солонку, а ты накормил прекрасным свежим хлебом. Неужели после этого я стану считать победителем кого-нибудь, кроме тебя?
— Можешь не сомневаться, — добавил Леонтей, — что с этого дня в каждом твоём зрителе стало хоть ненамного меньше Кнемона и больше Менандра.
Друзья засыпали комедиографа поздравлениями, и он улыбнулся.
Учитель
Ночь была холодной и ясной. Почти полная луна заливала сад. Эпикур отложил книгу и вышел на дорожку. Как он и думал, занавеска в окошке Метродора светилась изнутри. Философ подошёл к двери ученика и тихо постучал.
— Можно к тебе?
— Конечно, учитель.
Юноша сидел на постели перед светильником, упёршись локтями в колени и опустив подбородок на сжатые кулаки. Эпикур отодвинул лежавший на одеяле нераскрытый книжный футляр, присел рядом.
— Наверно, время нам поговорить? — спросил он.
— Наверно, время, — вздохнул Метродор, — кажется, больше не выдержу.
— Ты плохой ученик, мой друг. В таких случаях надо договариваться с собой, принимать решения и действовать.
— Но я оказался между Скиллой и Харибдой.
— Скилла, вероятно, Леонтия? — понизив голос, спросил Эпикур. — Кто же Харибда?
— Ты. Твоё учение. Ведь ты предостерегал...
Неожиданное сравнение заставило Эпикура улыбнуться, но он постарался, чтобы это не отразилось на его голосе.
— Ну, эти два чудовища не так уж страшны, Метродор. С ними можно поладить.
— Мне кажется, избрав Леонтию, я предам тебя, — прошептал Метродор.
Эпикур почувствовал, что он дрожит, и крепко обнял ученика за плечи:
— А тебе не кажется, что твоя Харибда вовсе не я, а ты сам? Что ты безотчётно наряжаешь в мой гиматий собственных демонов?
— Учитель! — простонал Метродор. — Что же мне делать?
— Забыть обо мне и об учении, обо всём, кроме... послушай, то, что с тобой происходит, естественно. Помнишь, в «Пире» Сократ сказал: любовь — дорога к бессмертию. Разве путь к такой цели может быть лёгким? Две Афродиты — старшая и младшая — возвели на нём невидимые стены, и никто, кроме тебя самого, не в состоянии преодолеть их.
— Но ведь ты не советовал нам...
— Что из того? Исполнение естественных желаний тоже иногда ведёт к страданиям. Приходится взвешивать, окупит ли одно другое, и каждый решает это для себя. Смотри — Леонтей и Фемиста женаты уже пятнадцать лет, разве они плохо живут? Но заметь, это исключение. И виновата тут не только природа, но и наши обычаи, ведь у нас супруги редко знают любовь душ — Афродиту Уранию. И как им признать её, если о чувствах невесты вообще не думают?
