— Да-а, — протянул Софан с уважением, — тебя заметили. Выйдем поболтаем?
Они вышли на Агору.
— Слышал моё первое выступление? — с гордостью в голосе спросил он и продолжал: — Непросто было подкопаться под колдунью, жаль, что она ушла. Говорят, Гипперид получил от друзей Фрины два таланта! Но нас с Демией тоже не забыла, своё получили...
Эпикуру было неприятно хвастовство Софана, но хотелось узнать, зачем тот вызвал его. Наконец Софан перестал восхвалять свою и Демии ловкость и перешёл на доверительный тон:
— Прекрасно, что ты получил это место. Твоя должность вроде бы незаметная, но если посоображать, то здесь ты можешь принести большую пользу городу и себе. Причём всё будет совершенно законно, никакого риска!
— Ты о чём? — поинтересовался Эпикур.
— Сам толком не знаю, — сознался Софан. — Надо подумать, посоветоваться. Понимаешь, всё, что я раньше делал, — чепуха, детские забавы. Но вчера я сумел сделать первый шаг. А дальше... Подумаю — дрожь берёт. Политика — это вроде состязания колесниц. Чтобы выиграть, нужно поставить на удачливого владельца лошадей. Я выбрал Демию и, похоже, не ошибся. У него много друзей, а у его отца — денег. Если не оставит, то года через два моё имя в Афинах будет знать каждый.
Никогда ещё Эпикур не чувствовал себя таким одиноким, как в эти месяцы. Друзья были далеко на севере, в Фессалии, а рядом не оказалось сверстников, с которыми он смог бы сблизиться. Может быть, Эпикур сам был виноват в этом, потому что жил замкнуто. Почти всё свободное время он отдавал своей книге. Сделанное раньше пришлось отложить, он начал её заново. Теперь она приняла форму письма или послания к далёким друзьям, с которыми он хотел поделиться своими мыслями.
Приняв идеи Демокрита, Эпикур с каждым днём находил всё больше подтверждений атомистического строения вещей. Но не это было главным. Если наш Мир когда-то возник из хаоса, то вся его гармония оказывалась следствием устойчивости порядка. Но тогда и пресловутая «природа человека» не могла быть чем-то случайным. Юному философу нужно было понять суть человеческих ценностей, их возникновение и смысл. Он не расставался с вощёными дощечками, на которых записывал вновь найденные доводы и удачные фразы. Это случалось на службе, за обедом, на улице. Дома он переписывал свои заметки на листки папируса, склеивал из них связные куски, делал вставки.
Тем временем весна вошла в полную силу, лепестки вишнёвых и яблоневых цветов, перелетевших через ограды, устилали улицы, соловьи мешали спать. Это была третья афинская весна Эпикура, и он огорчался, что встречает её без друзей.
