— Значит, начал ты с Платона, самого из них заумного, — проворчал Диоген. — Они в Академии иногда совсем заговаривались. Однажды давали определения, и среди других было такое: «Человек есть двуногое существо, лишённое перьев». Я тогда ощипал петуха, пустил к ним в учебную комнату и говорю: «Вот он, Платон, твой человек!»
— И что же было? — спросил Эпикур.
— Да ничего, добавили: «...и с широкими ногтями». Заменять одно слово десятью — вот и всё, что они умеют. Платон изобрёл будильник, как будто мало нам солнца, чтобы объявлять утро, а ещё царство разума, в котором половину афинян пришлось бы немедленно тащить к палачу. Мудрец!
— А сам ты какое государство считаешь лучшим?
— Никакое, — ответил Диоген. — Вся история состоит в том, что одни люди пытаются жить за счёт других. Граждане воюют ради тирании, демократии, олигархии, кому что лучше. А сколько на вас, граждан, приходится рабов, у которых жизнь не изменится ни при каком устройстве государства?
Так вот, нечего делить. Нельзя только позволять честолюбцам помыкать чужой свободой. Люди отдают жизнь, гонясь за богатством, и не понимают главного. Единственное, чем человек действительно владеет, это его душа. Её надо избавить от пустых желаний, вот и вся мудрость. Из старых философов только двое понимали суть дела. Гераклит сказал, что мир один для всех и никем не создан, и Демокрит, что душа — часть природы.
— Значит, ты тоже считаешь душу смертной?
— Конечно. Возьми мистов — у них выходит, что непосвящённые Агесилай или Эпоминонд должны в Аиде вязнуть в грязи, а какое-нибудь посвящённое ничтожество — развлекаться на островах блаженных. Смешно! Тебе ещё рано думать о смерти, но когда придёт пора — не бойся. Для живых она не существует.
— Я подумаю, — сказал Эпикур.
— А насчёт твоих сомнений, — не забивай голову пустяками. Предмет философии — этика, а вершина — наука воздержания. Попробуй жить, как мы, и узнаешь, что больше искать нечего.
Ливень сменился ровным затяжным дождём.
— Когда-то я подробно это разобрал в своих книгах, — продолжал философ. — Главные из них: «О добродетели», «О любви» и «Нищий». Но списков у меня не осталось. Если разыщешь — почитай. Но не стану тебя убеждать, что мой путь лучший. Не всякому он по силам.
