Полоща намученную ротовую полость тёплым травяным отваром, Ярослав постепенно отвыкал от страдания, удивляясь, как уверенно оно сменяется ощущением покоя и нежного тепла. Выплёвывая кровавую жидкость в подставленную мальчишкой чашу, он вдруг ясно и отчётливо подумал про себя: вот она, священная кровь Рюрикова!
Эта мысль сразу вернула его к действительности. Рассеянно выслушав лекарские наставления, он отпустил всех, кроме Лобана. Лишь проводил взглядом окровавленное полотенце. И вопросительно повернулся к советнику. Лобан, улыбаясь — князю полегчало! — всем телом изобразил, что готов слушать и выполнять.
— Что нового слышно? — спросил князь.
— Ещё из Новгорода посольство, княже. Просили до тебя, свет наш, допустить. Собаки новгородские, сучьи сыновья. Я велел их в цепи.
— Я не про то, — досадливо проговорил Ярослав. — Что мне купцы эти? Я тебя про князя Мстислава спрашиваю, про тестя моего? Хитришь со мной, Лобан?
— Ну что ты, князь, как можно? — Лобан смотрел, как честнейший из честнейших. — Да, идёт князь Мстислав к Новгороду, так и что? С ним не войско, а дружина малая, трёх сотен не будет. А зачем туда князь Мстислав идёт — то его воля. Город-то ему не чужой. И отец его там сидел, и похоронен там. И сам Мстислав Мстиславич правил Новгородом. Вот и идёт, могилу отца навестить, повидать кого. Дело семейное, христианское.
Тут Ярослав метнул в советника такой злобный взгляд, что Лобан осёкся.
— Ну, пойду я, что ли? — спросил он. — Дела там всякие... с купцами разобраться... А ты ляг, полежи, отдохни, господин. Чай, намучился, благодетель наш...
И, не дождавшись более от князя ни слова, задом выпятился из покоев.
Ярослав остался один.
То, что советник наговорил тут про Мстислава Мстиславича, могло быть правдой лишь отчасти. Да, всем известна была любовь Удалого (такое прозвище носил тесть и носил неспроста) к своевольному городу Новгороду. И отец Мстислава — князь Мстислав Ростиславич Храбрый — тоже любил город сей и много трудов положил для защиты его вольного процветания. Оба, и отец и сын, почитались гражданами новгородскими словно святители.
И вот сейчас, увидев милый сердцу город умирающим от голодной лютой смерти, Мстислав Удалой, несомненно, придёт в ярость. И возжелает помочь обиженным и покарать виновных — иного он и не может захотеть. А то, что в дружине у Мстислава Мстиславича всего три сотни бойцов, мало обнадёживает. Всей Руси, да и за её пределами, известно: нету витязя отважней и сильнее, чем князь Мстислав. И дружина ему под стать. Если Удалой на кого осерчает — плохо придётся тому человеку. Один конец у врагов Мстиславовых: проси пощады, если жив хочешь остаться.
