«Венчание назначено на двадцать седьмое число в кирхе Святой Девы-заступницы, в этот день две семьи официально станут одной. Впрочем, по заявлению старшего сына госпожи Майер, церемония — лишь дань уважения гражданским законам, а истинное чувство единения все родственники с той и другой стороны почувствовали, увидев счастье своих стариков…»
Значит, вальс всё же состоялся. И слёзы, разумеется, были. Радостные и тёплые. Например, как у меня. Правда, моё состояние более справедливо описывается как «сопли ручьём».
Сморкаюсь в бумажный платок и ловлю удивлённый и отчасти неодобрительный взгляд дамы, стоящей рядом. Да, вот такой я нежный и чувствительный. До чужих переживаний. Но с чтением душещипательных историй в общественном транспорте нужно быть поосторожнее. Потому что прослезившаяся девица юных лет выглядит вполне привычно, а когда глаза вытирает взрослый мужчина… Можно ссылаться на аллергию или простуду, но не каждый же день! Нет, только новости, официальные политические заметки ни о чём, биржевые сводки, индекс инфляции и прочее. Хотя инфляция способна довести до слёз ничуть не менее успешно, чем воссоединение влюблённых.
Плата за электричество снова выросла. Ненамного, но по капельке, по капельке — и море наберётся, как любит приговаривать миста Би, поглаживая кружку с пенным напитком. Надо будет в следующее посещение пенсионной службы поинтересоваться, как скажется рост цен на выплате пособия. Хорошо, что моё дело проходит по местному ведомству, а не федеральному: наш мэр строго следит за благополучием горожан. Как гласит легенда, пристальное внимание к нуждам жителей Ройменбурга стало отличительной чертой для избираемых глав города с того самого дня, когда проштрафившегося градоначальника публично казнили на Ратушной площади, а королевские военачальники так и не отважились начать штурм, дабы покарать самодеятельных смутьянов, справедливо полагая, что, пока город исправно платит в казну все подати, он волен жить в своих пределах, как сам того пожелает.
Повезло мне с городом. Крупно повезло.
* * *
Хоффнунгштрассе начинается в стеклянно-бетонном деловом центре, но истинное своё лицо и характер проявляет квартала через четыре, когда модернизированные старые постройки и ловко замаскировавшиеся под старину новые уступают место настоящим аборигенам.
Я прохожу этой дорогой каждый рабочий день вот уже почти пять лет, от станции подземки до дома, в котором расположился салон «Свидание», и каждый раз ощущаю себя так, будто путешествую во времени, впрочем, совсем недалеко в веках: на какие-то две сотни лет, не больше. Ройменбург — молодой город, юный побег в роще древних деревьев, но тем заметнее разница между зданиями, помнящими дни бесчисленных графств и княжеств и возведёнными по настоятельному требованию научно-технического и экономического прогресса. Доходные дома середины прошлого века и нынешние гостиницы, тщательно вписанные в существующий облик города, никогда не спутаешь между собой. А всё почему? Потому что у клочка земли, отведённого под фундамент, не было внятной истории, ему нечего было впитывать и запоминать, кроме надежд и чаяний архитекторов, строителей, а позже — людей, решивших провести свою жизнь в возведённом доме.
