У нас есть и противоположная традиция – попавшему в беду русские готовы все отдать. А иногда могут все раздать под влиянием минутного настроения. Герой фильма «Коля – перекати-поле» все, что имеет, отдает соседям. Он приезжает в родной поселок на своем автомобиле с подарками, а уходит с пустыми руками. Как сказал об этом Лесков, «мы, русские, как кошки, – куда нас ни брось, нигде мордой в грязь не ударим, а прямо на лапки станем, – где что уместно, так себя там и покажем: умирать – так умирать, красть – так красть».
«Русского человека оправдывают тем, что он одинаково беспечно относится как к чужой, так и к своей собственности. Такое отношение к чужой собственности воспитало в обществе дурную привычку не уважать чужой труд», – эту традицию осуждал Чехов. Она сложилась не случайно: у русских никогда не было собственности, накопленной из поколения в поколение. Каждый, и особенно предприниматель, знает: все, что у него сегодня есть, завтра он может потерять. Правда, социологи отмечают улучшения: люди, достигшие достойного заработка, «тащить перестали». Но частная собственность, порожденная «прихватизацией», в глазах большинства является незаконной. Могут ли наши люди, возмущенные этой несправедливостью, уважать государство и его законы? Грабительская приватизация нанесла русскому правосознанию еще один гигантский урон.
Много ли у нас гордых рыцарей?
Есть у Иртеньева «Баллада о гордом рыцаре», который «не кормил казну налогом, на турнирах не блистал». Бог обращается к нему: «Есть каналы, по которым до меня дошел сигнал, что ты клал на все с прибором». Отвечает рыцарь: «Клал! Клал на ханжеский декорум, на ублюдочную власть и ad finem seculorum[2] собираюсь дальше класть». Бог это одобрил, и рыцарь с чистой совестью так прожил всю жизнь. В этом рыцаре воплотилась важнейшая русская черта – пофигизм, то есть равнодушие и безразличие ко всему. Шутники говорят, что, как и у балалайки, в душе русского мужика есть три главных струны: алкоголизм, патриотизм и пофигизм.
Гарин-Михайловский рассказывает, как в дореволюционной деревне в нищей крестьянской семье умер последний кормилец: «В избе голодные ребятишки, голодная смерть уже смотрит в окошко». А старик-хозяин удивительно спокоен. Гарин советует ему посыпать снег золой – тогда он раньше растает и можно будет раньше сеять. Но старик отвечает, что это против Бога: ведь это его святая воля была снег послать. В результате время для посева упущено, урожай плохой. Русский пофигизм неразрывно связан с фатализмом – верой в неотвратимость судьбы. Прошло больше ста лет – и вот картинка деревни в частушках Т. Шаова: «Наплевать нам на косьбу, наплевать на молотьбу, на людей, зверей и пташек. Всех видали мы в гробу! Запалили хату спьяну и сидят… По барабану! Стол покуда не горит, а портвешок уже разлит. И соседи тож не плачут, на завалинке судачат: «Хорошо горит! Примета! Значит, жарким будет лето».
