Не менее выразительно описывается процесс производства скорняка — мочка сырья в прудах и канавах, мездрение (очищение шкуры от остатков мяса и жира), квашение в квасцах и т. п. Да что там говорить, когда едва ли не поэтически изображается процесс шитья обыкновенных сапог: «Вначале кожу распаривали, „разрыхляли“ в теплой воде и „тянули“ гвоздями на „вытяжной доске“. Высушенную на печке или на солнце кожу „заминали“, мяли вручную с помощью „быков“ и основательно „дегтярили“, то есть промазывали дегтем. Выкроив „по мере“, „ладили“, шили голенища, „поднаряд“, „задники“, „тянули“ клещами колодку, вшивали стельку, притачивали подошву, набивали подметки, строчили или „ладили“ задники и „накрепляли“ каблук. Для любителей ставили еще железную подковку. После этого следовали: „обряд“, „зачистка“, „выгон“, отделка начисто, завершавшаяся скоблением рашпилем, полировкой и „покрышкой“ лаком. Как говорили сами мастера, инструмент „не больно велик: отводочка для строки, шильце на строчку, на стельку, подборное на подошву, нож, клещи, молоток и стрекуны-подпилочки…“» Вспоминаются очерки замечательного знатока русского слова и быта П. Максимова — его знаменитые описанья, как плетут лапти, бьют баклуши, как устроена прядильная канатная снасть.
У Е. Иванова находим описание таких редких, а для нашего современника совершенно экзотических профессий, как смотрители часовен для мертвых тел, дегтекуры, живодеры, или кошатники (со всеми кошмарными подробностями этой ужасной профессии), обечники, воскобойники и многие другие.
Описывая старую Москву, изображая жизнь и быт представителей ее многочисленных профессий — букинистов, антиквариев-иконников, парикмахеров, лотошников, могильников, официантов, автор пристально внимателен к обстановке, интерьеру, одежде, инструментам и инвентарю. Современному читателю любопытно будет узнать, как выглядела раньше внутренность антикварной лавки, портновской мастерской, парикмахерской. А как одевались в конце века московские парикмахеры? «Пиджак, слегка помятая манишка и цветной галстук были основой высокого парикмахерского шика. Халат стали носить всего лет шестьдесят тому назад». А официанты? «Основные костюмы официанта были: фрак, смокинг, реже — белая рубаха и такие же брюки. Первая стягивалась красным пояском с кистями, за который лихо затыкались лакированный бумажник с пуговкой и штопор. <…> Кушанья официант обязан был подносить левой рукой, на которой лежала салфетка, правой же он подавал их к столу <…> При приеме заказа от посетителя салфетку полагалось иметь на левом плече, при подаче счета — на правом. Держание салфетки под локтем и неумение управлять ею считалось дурным тоном, характеризовавшим второклассный и более низкий разряд ресторана. Разговаривать с посетителями рекомендовалось внимательно, с серьезным лицом, как бы слегка согнувшись для поклона». А как выглядела «николаевская» шинель, многократно упоминаемая фольклором, Гоголем, Пушкиным, Достоевским, Гончаровым? Об этом читатель тоже узнает из книги «Меткое московское слово».
