Мой глупый мотылек попался, который настырно маячил во сне. Подпалю крылышки, но никуда не денется от меня, заставлю порхать рядом со мной. Девочка не успела наделать глупости? Моя девочка должна быть моей и больше ничьей.
Откинулся на спинку рабочего кресла, невольно взлохматил волосы.
Наконец-то… я ее нашел.
Отец что-то говорил в трубку назойливо, как комар, который желал прихлопнуть, не знаю, как дослушал нотации до конца, наверное был слишком занят ответом Саньку.
«Почему она еще не здесь? Приведи сюда.»
— плевать, что раннее утро, пусть за шкирку притащит.
Как же… я хочу… ее трогать опять.
«Она обещала встретиться с тобой сегодня.»
Да ладно, засмеялся довольно. Пташка машет крылышками и не боится, что посажу в клетку. Делает одолжение мне? Мне!? Я даже усмехнулся в трубку отцу.
— Ты чему-то рад? Это было не похоже на тебя, Дмитрий! Слишком глупая ошибка.
— Я рад, — ответил в третий раз одинаковую фразу.
— Поговорим на вечере! — на последних словах отца расслышал детский плач на фоне.
Серьезно? И этот человек учил как вести дела, когда растил сейчас полугодовалого очередного сопляка? Менял памперсы и напевал колыбельные малышу? Смешно.
Я готов премию выписать двум тысячам сотрудникам корпорации, прямо сейчас. Ананина — ты пагубно влияешь на сохранность моих финансов.
* * *
POV Вильмонт.
Это был второй самый страшный момент в моей жизни, первый был — побег через границу Страдовцев. Кровавый пир начался под ускоренное сердцебиение. Навсегда запомню вероятно тот день.
Анна. Анна Вильмонт, приятно познакомиться.
Спокойно дыши, Аня. Я и дышала через раз.
Перед нами огромные вороты, распахнутые настежь. В них проезжали машины одна за одной, в том числе и мы. Огромное количество автомобилей на площадке пестрели дорогим блеском в освещении фонарей.
Паша, Саша, я и Алиса вылезли из черного, рабочего отцовского седана, Шмонт отлучился по делам, сказал будет чуть позже. Это и правильно, предпочла, чтобы он не появлялся на вечер и не видел позора.
Паша показывал дорогу прямо сквозь парковку, как будто здесь когда-то уже был. По тропинке пришли к статуи прекрасной, обнаженной женщины, со всех сторон ее прикрывали плотной листвой деревья.
Дорога раздваивалась влево и вправо. Обошли под предводительством брата вправо, некоторые гости налево. Значит, конец все равно один.
Здесь даже воздух в Арзонте другой напряженный, того и гляди рванет. И я готовилась снять чеку и подбросить огоньку. Звук каблуков отдавался эхом по всему телу.
