В соседних помещениях послышались голоса вернувшихся с обеда людей. Катя, закруглив бесконечную историю про Машу, еще раз чмокнула его в щеку и побежала к месту несения своей, так и оставшейся неизвестной Андрею, службы.
Продолжая лежать в кровати, он задумался о своих действиях на ближнюю и дальнюю перспективу:
– Надо исходить из того, что я здесь оказался надолго, может быть, навсегда. Очевидно, что продолжать карьеру моего «предшественника» я не смогу, даже если бы и захотел. Ну какой из меня летчик? Я же даже не знаю, как завести движок у «И-16». Завтра скажут лететь, и что я буду делать? Значит, надо «косить». Например, заявить завтра доктору, что у меня амнезия после случившегося. «Тут помню, а тут не помню». Он, может, сразу и не поверит, но если твердо стоять на своем, то в конце концов выкинут из авиации. Не родился еще тот врач, который отправит в полет летчика, жалующегося на недомогание. С него же спросят, если что.
В своей «реальной» жизни Андрей армию не «косил», честно отслужив положенный год после института, но почти все его друзья «закосили», и по их рассказам он представлял, как это делается.
– Конечно, здесь несколько другая армия, но, думаю, «закосить» здесь даже легче, потому что уклонения от службы еще не приняли массовый характер. Да и, насколько я помню, всеобщий призыв ввели меньше года назад, в сентябре 39-го. Ну, допустим, из авиации меня выкинут легко. А дальше как? Оставят в армии на какой-нибудь «левой» должности или комиссуют? Думаю, надо вести дело к комиссованию. Учитывая, что меньше чем через год начнется война и каждому, кто окажется в действующей армии, неважно, здоров ты или нет, мало не покажется. А так выйду на «свободу», уеду куда-нибудь подальше от будущей зоны оккупации, например, в один из крупных промышленных центров на Урале. Устроюсь на завод. Инженером меня, конечно, никто не возьмет без диплома, ну так я могу и слесарем или фрезеровщиком поработать поначалу. Пойду в вечерний институт, уж по второму разу-то учиться будет легко. Так через несколько лет и налажу жизнь. Еще предсказаниями могу заняться. Хотя нет, это кратчайший путь попасть в подвалы НКВД. Как известно, пророков при жизни не ценят. Так что лучше держать язык за зубами.
Немного успокоившись от таких мыслей, Андрей задремал. Проснувшись, он обнаружил, что дело близится к вечеру. В отдохнувшую после сна голову немедленно пришла новая идея: «Должны же быть у меня какие-нибудь документы? Можно почерпнуть из них дополнительные подробности о моем «предшественнике». Надо поискать в комбинезоне».
