От первых проталин до первой грозы | страница 16
- А как же ребят учить? Уж в Черни гимназии нет, а там, наверное, вообще никакой школы!
- Да, вот с этим, должно быть, туговато, - грустно вздыхал Михалыч. - Ну что ж, если это место не подходит, поищем другое. Да вот хоть, к примеру, под Астраханью, в плавнях Волги. Чем не житьё? Кругом болотные топи, заросли, целые моря камышей. А в них гуси, утки, пеликаны… Одной охотой прожить можно.
Мама слушала и только покачивала головой:
- Ох уж мне эти планы, проекты…
Правда, дальше планов дело не шло, и мы год за годом безвыездно жили в Черни.
Собственного домика у нас не было, мы снимали чей-нибудь на несколько лет. Так мы за всю жизнь в Черни переменили три квартиры. Вначале жили у самой реки, потом переехали в домик напротив земства, а когда его продали другим владельцам, переселились в такой же одноэтажный дом, возле церкви Николы. В нём мы прожили около десяти лет; в нём прошло всё моё детство. Этот дом я вижу и сейчас, как наяву, с его небольшими уютными комнатками, с белыми изразцовыми печами, с керосиновой лампой, висящей над обеденным столом, с неторопливым тиканьем старинных стенных часов.
Сразу за домом был просторный зелёный двор, а дальше - старый, заглохший садик. Наверное, он был совсем невелик, но в детстве казался мне огромным и даже таинственным, особенно зимой, когда сплошь был завален снегом.
Наслушавшись рассказов Михалыча о таёжных лесах, об охоте, я воображал себя тоже охотником, следопытом, который, как по книге, читает по следам обо всех происшествиях осторожных лесных обитателей.
Утро. Слегка морозит. Сад ещё по-зимнему весь в снегу. Ветви яблонь и груш будто в белых пушистых рукавицах, а кусты смородины, малины и крыжовника совсем укрылись с головой белым блестящим покрывалом.
Я пробираюсь между сугробами, зорко осматриваюсь по сторонам.
Вот на снегу чётко выделяется цепочка свежих следов. Какой зверь проходил тут? Не хочется думать, что это наш старый кот Иваныч совершал свою утреннюю прогулку. Нет, это осторожный обитатель тайги, драгоценный соболь, крался здесь, выслеживая добычу.
- От меня не уйдёшь, - шепчу я и, проваливаясь в снег почти по пояс, направляюсь по следу ценного зверя.
Но вдруг какая-то птичка мелькнула передо мной среди заснеженных веток. Я сразу забываю о воображаемом звере. Живая, настоящая птица куда интереснее. Мне хочется скорее выследить её, подкрасться поближе, получше разглядеть.
Вот она перелетела с сучка на сучок, стряхнув с них облако снежной пыли. Это синица. Я хорошо знаю её, много раз видел у нас во дворе синиц, когда они вместе с воробьями копошились у забора, отыскивая в кухонных отбросах себе еду.
