Когда отшельник запрыгнул на ближайший дом, и рванул в направлении дворца хокаге, я развернулся и, пожав плечами, неспешным шагом отправился в сторону дома.
Прохожие смотрели на меня заинтересованно, но того «демонёнка», коим я был для них всё моё детство не видели, что уже меня радовало. Ныне же в глазах людей был интерес, вызванный моей внешностью, да и Неван — незнакомый в нашем мире инструмент, выглядела эффектно и необычно. Эхх, вот бы не было этого ничего — ни войн, ни шиноби — тогда я мог бы наслаждаться компанией Неван и сделал бы карьеру музыканта. Что, надо сказать, сулило мне бОльшие барыши чем карьера шиноби. Но — не судьба — Неван в первую очередь демоническое оружие, и лишь потом музыкальный инструмент. Хм… если у даже у неё удаётся сочетать в себе эти два качества, то у меня и подавно получится! Да и в качестве оружия Неван прекрасна и опасна — мало кто выживал после пары «смертельных аккордов» со спецэффектами в виде молний, летучих мышей-пожирателей и острого, как бритва, клинка в корпусе Неви.
За приятными размышлениями я не заметил, как вышел на свою улицу. Казалось, будто для неё не было прошедших двух лет — всё так же, как и раньше стояли невысокие многоквартирные дома по левую руку, а по правую расположились одноэтажные — мастерские, лавочки, и даже пара магазинчиков. Вот книжный… эх, сколько приятных воспоминаний навевает этот магазин — помню, как семилетним сопляком пробирался в отдел «для взрослых» — исключительно из любопытства, девушки меня тогда не волновали вообще.
— Наруто? — послышался сзади голос. Я обернулся, и увидел… Сакуру! Хм… а я думал, что у неё грудь побольше будет. Ну ничего — о вкусах не спорят, правда?
— Йо, Сакура! — ответил я негромко, ровно так, что бы она меня услышала.
— Наруто!!! — взвизгнула она в последний раз, догоняя меня быстрым шагом.
— Ну что ты так кричишь! — возмутился я, увидев, как на нас заинтересованно поглядывают прохожие.
— Извини, извини… ты вернулся!
— Ты как всегда говоришь очевидные вещи, Сакура, — я нагло не добавлял суффикс к её имени, что, в общем то, разрешалось только между близкими людьми. Но звать её «Сакура-чан» как то желания не возникало. Точнее — возникло нежелание. А, неважно!
— Ты так изменился! — с улыбкой на лице девушка опять начала говорить очевидные вещи, впрочем, это её привычка.
— Знаю. А ты стала… женственной… — я показательно-маслянным взглядом оглядел стройную фигурку подруги.
— Спасибо… — зардевшись, Сакура мило порозовела. Как говорит Неви — не бойся желаний своих, один хрен ничего поделать не сможешь.
