Отель и в самом деле оказался прохладным. Замшево-мраморное благополучие, услада самодовольных. Клерк, молодой совсем человек — вежлив и нервозен. Эрика — спокойна и наконец сосредоточена. (И эта ее внезапная сосредоточенность — не подсказка ли того, что решение принято верно?.. Ну, жизнь, подай еще один знак, подтверди, что день нашего прощания настал...)
— Добрый день, мадам. Чем могу помочь?
— Видите ли, сэр, у меня нет при себе кредитной карточки, которой обычно наша семья пользуется, когда мы останавливаемся в вашем отеле. Моя мама — миссис Элеонора Харт — приедет только через час, но мне бы хотелось получить комнату сейчас, позвольте записать наш адрес и номер маминого счета?
Клерк поклонился и протянул листок бумаги: «Конечно, мадам. Прошу вас, мадам».
Эрика записала данные наугад и, почувствовав внезапно страшную усталость и бесполезность попытки, сказала почти шепотом, одними губами: «Позвольте мне присесть, я немного утомлена», — и отошла от регистрационной стойки.
Она тяжело опустилась в гостиничное кресло и закрыла глаза. Назойливо обнажился до зеркального блеска натертый паркет, загремела музыка, и юный клерк, расшаркиваясь и кланяясь, пригласил ее на танец... Сразу же, подчиняясь странной интуиции, Эрика отвергла галлюцинацию, и изо всех сил попыталась вслушаться в голос, прерывающий видение.
— Мадам, мы разыскали ваш семейный кредит в нашем банке. Хотя вы и ошиблись в номере счета, — добавил с улыбкой. — Я провожу вас в номер, думаю, вам, действительно, нужно отдохнуть.
Вот оно — знамение, ключ к разгадке, как удивительно все сошлось в назначенной точке.
Молодой человек, вероятно, недавно, может, только вчера получил работу (она представила его ранним утром, перед первым трудовым днем: его волнение, надежды, предельную готовность быть к услугам и... недопустимую доверчивость: ведь он даже не спросил у нее удостоверения личности). Невинность сердца — самое ценное, что есть в человеке...
— Надеюсь, что здесь достаточно уютно, — сказал юноша, учтиво открывая дверь в номер и пропуская леди вперед. — Счастливого дня, мадам.
— Счастливого...— ответила Эрика. «Только в мечтах, только в мечтах», — прокричал голос внутри, но она не ответила химере и в этот раз, закрыла дверь и прижалась лицом к холодному косяку. Вдруг ей показалось, что, в комнате кто-то есть, оглянулась и увидела в затемненном углу человека, лица невозможно было разглядеть, тень от занавески пролегла по нему. Она подошла ближе: в кресле, скрестив руки на груди, сидел отец и смотрел на нее... Так вот, кто ждал ее здесь! Эрика опустилась перед отцом на колени, он тоже наклонился к ней, провел ладонью по волосам, совсем, как в детстве, ласково.
