— Ха-ха.
— Ой нет, лучше давайте продолжим, — тревожно улыбаясь, забеспокоилась матушка. — Я только-только начала входить во вкус.
— Тогда тебе стоит дать нам хоть немножко отыграться, ха-ха, — сказал господин Честни. — Ха-ха.
— Ха-ха.
— Ха-ха.
— Ха-ха. А как насчёт сыграть по доллару? Ха-ха?
— О, сдаётся мне, что такая азартная дама будет не против сыграть по доллару, — сказал третий.
— Ха-ха!
Матушка взглянула на свою кучу пенни. Мгновение она как будто пребывала в нерешительности, но потом — как рассудили по её виду трое шулеров — осознала: ну разве может она проиграть, коль пошла такая пруха?
— Давайте! — воскликнула матушка. — По доллару так по доллару! — Она порозовела. — Это так возбуждает, верно?
— Точно, — согласился господин Честни и потянул к себе колоду.
Раздался ужасный грохот. Все трое шулеров уставились на стойку, с которой сыпались осколки зеркала.
— Что случилось?
Матушка одарила господина Честни милой старушечьей улыбкой. Она вроде и не обратила внимания на происшествие.
— Должно быть, стакан, который тот парень вытирал, выскользнул у него из руки и угодил прямиком в зеркало, — объяснила она. — Надеюсь, бедняжке не придется платить за ущерб из своего кармана.
Её партнеры переглянулись.
— Продолжим, — сказала матушка. — Мой доллар уже весь наготове.
Господин Честни нервно взглянул на осиротевшую раму. Потом пожал плечами.
От этого движения что-то где-то высвободилось. Послышался приглушенный щелчок, как будто мышеловка сделала свое чёрное дело. Господин Честни побелел и схватился за рукав. Оттуда вывалилось небольшое металлическое приспособление, состоящее в основном из пружин и гнутых проволочек. Среди них застрял помятый туз пик.
— Оп-па! — выразилась матушка.
Маграт через окошко заглянула в салон.
— Ну, что она там делает? — прошипела нянюшка Ягг.
— Снова улыбается, — ответила Маграт.
Нянюшка Ягг покачала головой.
— Йогоистка, — только и сказала она.
Матушка Ветровоск придерживалась того самого метода игры, который приводит в бессильную ярость профессиональных игроков по всей множественной вселенной.
Она держала карты в кулачке тесно сдвинутыми и в нескольких дюймах от лица, так что разглядеть можно было только самые их краешки. Она смотрела на свои карты так, словно боялась ненароком их обидеть. И создавалось впечатление, что она ни на мгновение не отрывает от них глаз, кроме как для того, чтобы быстро глянуть на стол.
И она очень, очень подолгу думала. И она никогда, никогда не рисковала.
