— Ты прекрасно знаешь, о чём идёт речь, — ледяным тоном отрезала матушка. — Стоит тебе хоть капельку глотнуть, ты сразу начинаешь горланить свою любимую песенку. Совсем не думая обо мне.
— Что-то я не припомню никакой такой песенки, — кротко ответила нянюшка Ягг.
— Я говорю о песне, — сказала матушка Ветровоск, — про грызуна, с которым ни у кого ничего не получается.
— А! — нянюшка просияла, словно утренняя заря. — Так ты имеешь в виду песенку про то, как с ёжиком вышел…
— Да-да, её самую!
— Но ведь это очень старая и традиционная песня, — возразила нянюшка. — К тому же, в заграницах всё равно никто не поймет из неё ни слова.
— Достаточно послушать тебя, и сразу становится ясно, о чём рассказывается в этой отвратительно песенке, — рявкнула матушка. — По тому, как ты её поешь, даже самая распоследняя болотная тварь поймет, что там говорится.
Маграт оглядела ущелье, по которому они плыли. Там и сям скалы были покрыты белыми шапками. Течение стало немного быстрее, и в воде то и дело попадались льдинки.
— Это всего лишь народная песня, Эсме, — попыталась успокоить подругу нянюшка Ягг.
— Ха! — фыркнула матушка Ветровоск. — Знаем мы эти народные песни! Уж я их вдоволь наслушалась, о да! Сначала вроде поют нормальную, хорошую песенку про… про юношу там, розы, девушку, которая любит цветы, всякое такое, а потом вдруг оказывается, что… что песня-то совсем о другом, — хмуро закончила она. — Этим народным песням доверять нельзя. Так и жди от них какой-нибудь гадости.
Маграт оттолкнула лодку от скалы. Суденышко медленно закружилось в водовороте.
— Я знаю ещё одну песенку. Про двух маленьких синичек, — сказала нянюшка Ягг.
— М-м-м, — выразилась Маграт.
— Они могут начинаться и с синичек, зато, об заклад могу побиться, наверняка заканчиваются какой-нибудь там метамфорой, — отрезала матушка Ветровоск.
— Э-э-э…, матушка, — позвала Маграт.
— Мало мне того, что Маграт рассказала про майские деревья и что там на самом деле происходит, — покачала головой матушка. И добавила с тоской в голосе: — А раньше, бывало, как взгляну на майское дерево весенним утром, так тепло на сердце становится, красиво…
— Кажется, река становится какой-то чересчур бурной, — предупредила Маграт.
— Не понимаю, почему некоторые ну никак не могут плыть себе спокойно и плыть! — рассердилась матушка.
— Да нет, вы посмотрите, как нас несёт, — сказала Маграт, снова отталкивая лодку со скалы.
Матушка Ветровоск чуть отклонилась в сторону и заглянула за Маграт. У реки впереди был какой-то обрезанный вид, наводящий, например, на мысли о близком водопаде. Лодка и в самом деле набирала ход. Послышался приглушённый рёв.
