Капитан к нему присматривается внимательно так и сурово, с фирменным прищуром палача НКВД. И изрекает что-то типа:
— Не-е-ет, военкомов таких не бывает. Ты шпион азербайджанский.
И кладёт его экономичной короткой очередью.
Материал был в прокуратуре четвертой армии. Помощник прокурора потом нам рассказывал, что после было. Ждёт он дознавателя из той бригады спецназа с первичными материалами. Приходит такой, румяный, атлетически сложенный, и как-то стыдливо потупившийся капитан.
— Вы дознаватель?
— Ага. Вот материал принёс, товарищ помощник прокурора. Будем расследовать.
— А как всё было?
— Ну, значит, останавливаю я эту сволочь…
— Подожди-ка. Так это ты его пристрелил?
— Ну, я.
— И сам на себя расследовать дело будешь?
— Ну, я же приказом как дознаватель части числюсь. А кто ещё будет-то?
Указание тогда было, все такие дела прекращать. Да и у нас не было мыслей, чтобы их доводить до суда. Фактически гражданская война идёт. Какая на фиг ответственность за превышение власти? Вы чего?
Правда, когда в Ереване толпа пыталась вытащить прапорщика из машины и растерзать, он угрохал одного хулигана из пистолета. Так потом экспертизу проводили — первой ли пулей он его положил или второй. Тогда такое правило идиотское было для всех — сперва предупредительный выстрел, иначе ты бандит и киллер.
Помню, ещё по солдатику дело вели. Тот стоял, растерянный, на посту в комендантский час. Одна машина мимо просвистела. Вторая. Не останавливаются. Стрелять надо, а как-то боязно.
Вдруг видит, грузовик едет, в кузове небольшой трактор. На сигналы не реагирует. Ну, парнишка и пульнул вслед, рассчитывая, что в худшем случае пуля в трактор врежется. В том тракторе единственная конструктивная дырка была сантиметров десять, куда пуля могла пройти и достичь кабины. В эту дыру она и попала. И водителю в затылок.
Судьба. Огнестрел — это оружие судьбы куда в больше мере, чем, например, шпага. Потому что пуля-дура, и после нажатия на спуск она от нас не зависит.
Это дело прекратили. Но были и такие дела, в которые вцеплялись со всей профессиональной ненавистью.
Заслон. Пехотинцы останавливают и досматривают легковушку. В салоне явно боевики. Группе солдат придан связист-азербайджанец. Так он, сволочь такая, подхватывает автомат, наставляет на сослуживцев и орёт:
— Отпустите их, я тоже мусульманин!
Вот так и жили — шутки, юмор, веселье.
А в декабре 1988 года случилось страшное землетрясение в Спитаке. Тысячи людей погибли, среди них немало женщин, детей, стариков. Надо отметить, что в массе своей азербайджанцы народ добрый. Начали вещи собирать пострадавшим. Но сволочь фашистская и здесь вылезла — нацики пустили мульку, что это Аллах армян наказал за их подлость, так что всё нормально…
