И прокурорские, менты, вместе с которыми я его допрашивал, так согласно кивают — мол, мальчик хороший, правду глаголет, так все и было. И я понял, что местные, в погонах или нет, на нас злы и считают, что они правы, что армян надо из Баку выкидывать, пусть и их хладные тела. И ещё понял, что процессы пошли необратимые.
Наш старший следак тогда это дело в производство принял. Ну, чтобы потом прекратить и создать ощущение законности и порядка. Приезжает со вскрытия весь бледный. У судебно-медицинского морга весь аул собрался. За руки его цепляют, орут истошно:
— Сволочь! Пюлю пришёл вытаскивать! Пюлю!
В смысле пулю пришёл извлекать. Чуть массовыми беспорядками не закончилось…
А тот проклятый день продолжается. На улицах погромы — бьют стариков, женщин, заподозренных в расовой нечистоте. Обкуренные щенки будто с цепи сорвались. Им сегодня дозволено все. У них, стервецов, газават сегодня. Праздник непослушания. Бей взрослых. Бей армян. Бей хоть кого-то!
— Боже мой, как же она кричала! Как кричала! — на следующий день плачет наша секретарша, которая стала свидетельницей избиения девушки-армянки полусотней напрочь отмороженных молодчиков с зелёными повязками.
Местные органы тогда работали безобразно. Или самоустранились, или вообще смотрели в сторону «народа». Подполковник Ефременко — наш военный судмедэксперт — был на всех вскрытиях убиенных. По тому армянину, на труп которого выезжали, местный эксперт ничтоже сумняще пишет:
— Умер от сердечного приступа…
В тот самый бесконечный ноябрьский день 1988 года будто нарыв лопнул. Выплеснулось озлобление, страх. А потом армия и ВВ заработали по-настоящему. И насилие стало спадать. Все же не хухры-мухры, а район ОП.
У меня до сих пор где-то пропуск лежит — разрешено передвижение в тёмное время суток — в комендантский час, с двадцати двух до пяти часов. Есть пропуск — идёшь спокойно. Нет пропуска — тебя задерживают, досматривают, и до утра в кинотеатр — их использовали как обезьянники. Да оно и понятно — кино-то крутить запретили.
Запретили митинги, собрания, демонстрации, кульмассовые мероприятия. Испытанное древнее правило — больше трёх не собираться.
Транспорт ходил неважно, многие автобусы и такси передали в распоряжение военных комендатур. И однажды бойцы ВВ разогнали дубинками остановку — люди долго ждали автобуса и были приняты за злобных повстанцев.
Винные магазины закрыты. Я тогда постоянно мотался в Тбилиси, и стандартно по заказам товарищей тащил оттуда ящик вина и ящик лимонной водки. Иначе не выжить.
