- Называйте меня Лазарией, о мой прекрасный спаситель! Просто Лазарией!
- Я весьма польщён вашим щедрым предложением, госп... Лазария, но, к величайшему моему прискорбию, обстоятельства моей жизни вынуждают отказаться. Я, э-э, дал обет. Чрезвычайно важный обет.
- Какой обет? - капризно вопросила матушка.
- Тройной обет целомудрия: не жениться, не прикасаться к женщине и не смотреть на неё, доколе не сражу первого попавшегося дракона.
- У вас великий обет, - тяжко, с досадой признала настоятельница. - Мне искренне жаль, что вы отвергли моё предложение, милый юноша, но я всё равно благодарна вам и сочиню песнь о том, как вы спасли меня.
- Спасибо. Гос... Лазария, вы бы не могли попробовать развязать верёвки?
- Да-да, конечно. Вы не знаете, милый юноша, эти страшные разбойники уже убежали и не услышат моих взываний о помощи?
- Полагаю, сначала вам стоит разобраться с путами.
- Да, я уже пытаюсь, - послышалось натужное пыхтение, означающее прилагаемые матушкой усилия для выполнения поставленной задачи, и частое дыхание. - А-а! Не получается!
- Пробуйте дальше, у вас обязательно получится, - ласково подбодрил старушку бывший послушник. - Ощупайте узлы, представьте их в уме и распутывайте.
Настоятельница честно пыталась развязать верёвки, по отдельности стягивавшие её щиколотки. В отчаянии она пробовала разорвать их, однако, осознав свою беспомощность в данном деле, стала искать иные пути решения проблемы. Пошарив вокруг руками, она отыскала на полу какой-то шершавый булыжник. Сердечко матушки затрепетало от возбуждения, ведь находка значила очень много.
- Я придумала! Я придумала! - повизгивая от восторга, сообщила она. - Я перебью верёвки камнем! Я знала, Творец не оставит свою верную рабу на погибель! Он послал мне камень!
Живо представив, как настоятельница со всего маху бьёт по его завязанным запястьям найденной каменюкой, Виктор прохрипел:
- Не надо! В темноте вы можете промахнуться и раскроить кому-то череп...
- Господь направит руку мою! - возразила она и опустила орудие свободы туда, где, как полагала, были верёвки. Бухнуло, чавкнуло, хрустнуло и взвыло нечеловеческим голосом. Так вкратце можно описать последовавшую затем звуковую палитру. Виктор невольно откатился от матушки Лазарии. Он и не знал, что человеческая гортань способна производить подобное. - А-а-а! Бо-ольно-о! - выла она, когда к ней вернулась способность излагать мысли словами. - Мои но-ожки-и!
