В подобном круговороте жили сотни семей, которые, однажды основавшись здесь, в золотом логу среди гор, прописались, прожили несколько зим, стали зваться местными. В помощь им весной, когда появлялись первые проталины, из разных городов и деревень приходили тысячи наемных рабочих, в простонародье именуемые пришлыми. У тех и иных был разный статус: первые жили на правах хозяев, вторые были лишь гости. У местных был преимущественный перевес перед сезонниками. Администрацией прииска им выделялись самые перспективные участки, соответственно, и платили больше. В добавление к этому у местных были семьи: жены, сестры, дочери. А пришлым брать с собой на работы женщин — себе дороже. Голодные до женского пола старатели всегда были активны во внимании к дамам. На этой почве среди мужиков возникали конфликтные ситуации, которые часто оканчивались рукоприкладством, а иногда и поножовщиной.
Уважаемое соседство Собакиных и Рябовых не было случайным. Когда Ефросинья Андреевна прибыла с коровой на прииск и «заняла номер в придорожном отеле» под елкой у ручья, к ней пришли предприимчивые «отцы», предлагая место в мужском бараке за отдельную плату. Несведущая во взаимоотношениях старательского государства баба хотела согласиться, но незнакомая старушка из домика на пригорке предостерегла ее от этого безрассудного поступка. Увидев, куда ведут обманутую простушку, а следом тянут на мясо за веревку ее Буренку, схватила кремневое ружье, закричала, призывая на помощь мужиков. Сутенеры бросились врассыпную, оставив Ефросинью со своей спасительницей. Так она познакомилась с бабушкой Кузи, Пелагеей Романовной, которая, от скуки нашедши свободные уши, предложила ей место для жизни в сарайчике до осени. Когда выпал снег, Ефросинью перевели в погреб, а уж на следующий год построили маленькую времянку три на четыре метра, где Рябовы прожили около сорока лет под защитой мужской половины Собакиных.
Были случаи, когда подвыпившие старатели пытались свести со двора кормилицу Буренку. Ефим с местными мужиками с кольями отбили ее. Когда Ефросинья несла из золотоскупки крупную сумму денег и на нее хотели напасть залетные лиходеи, Анна предупредила ее, провела к дому окольной тропой. А сколько иных, добрых дел получили Рябовы от семьи Собакиных? Не счесть.
Давно нет Пелагеи Романовны. Ефросинья Андреевна состарилась, могла ходить только по ограде, в слабоумии по годам вспоминая шубу, которая была ее единственным состоянием. А Валентина с Катей так и живут подле Собакиных, никуда не собираясь уходить. А куда идти? Деваться-то некуда!
