Вернувшись к костру со слезами на глазах, опять долго плакал. За завтраком стал думать, что делать дальше. Как ни прискорбно, оставаться здесь не имело смысла, надо выходить домой. Покончив с едой, стал собираться. Пилу, котелок и чайник унес к кедру, положил их в дупло, где их взял отец, закрыл лядой. Больше прятать было нечего: остальной инструмент остался там, в шурфе. Чтобы никто не заметил стоянку, разобрал балаган, убрал жерди и палки под густую пихту. Головешки от костра раскидал по сторонам. Когда растает снег и поднимется трава, случайный бродяга пройдет мимо, не заметит, что здесь останавливались люди. Так учил покойный Ефим.
Собирая котомку, чтобы не рассыпать, хорошенько завернул мешочек с золотом в одежду. Сверху уложил остатки продуктов, кружки, ложки, нож отца, чтобы не гремел завернутый в тряпку походный котелок. Убедившись, что ничего не забыл, еще раз вышел на снег, хорошенько запомнил местность, а потом, тяжело вздохнув, с палочкой в руках пошел вниз по ручью, откуда они пришли несколько дней назад.
Шагалось легко и быстро. Плотное полотно лавины держало его на поверхности, успевай, переставляй ноги да смотри по сторонам, чтобы запомнить места. Так было недолго, шагов триста или чуть больше, до того места, где остановилась лавина. В небольшом повороте налево, где ложок упирался в горку, каша остановилась, силы покинули стихию. Дальше продолжалась обычное снежное покрывало. Делая последние шаги по промерзшей круговерти, Кузя заметил нечто, что заставило остановиться и вздрогнуть. Чуть в стороне, наполовину вмерзший в снежницу, торчал лоток отца для промывки золота. Вероятно, он так же, как и колода у ручья, вчера был подхвачен потоком и доплыл сюда. Кузя с удивлением смотрел на него:
— Вот те здрасьте! Целый… Даже не раскололся.
Скинув котомку, достал нож, стал вырубать его из снежницы. Лоток, вырезанный руками Ефима из куска изогнутого корневища кедра, был прочным и легким, как лист железа. Отец всегда хвалил его качества, так как на нем можно хорошо мыть золото. Бросить его просто так было бы глупо.
Высвободив из плена дорогую находку, долго думал, как быть. Нести домой — далеко и незачем, там других несколько штук. К тому же, его потом все равно сюда придется приносить. Возвращаться на стан, чтобы спрятать его в схрон, далеко. Решил присмотреть сухое, укромное место где-нибудь в скале, где не достанет медведь, не погрызет росомаха и не намочит дождь.
