И я отвожу, телегу за телегой, в какой-то жилой дом, может быть, там он живет. Погрузка и транспортировка мыла продолжаются три или четыре дня. Когда в первый день мы возвращаемся в лагерь, вся команда пахнет так, будто побывала в «веселом доме». И по дороге прохожие явно обращали на нас внимание. А что у лагерных ворот? Весть о прибытии транспорта с мылом дошла уже и сюда, охранники ведут нас в зал, где нас уже ждут, чтобы обыскивать. Сегодня у них хорошая добыча — гора из кусков мыла растет. Нас давно уже так не обыскивали, и никто из нас на это не рассчитывал. А другого такого случая — добыть мыло — скоро не будет…
Не сплю полночи и все думаю, как бы обмануть обыскивающих. И мне приходит в голову, как можно пронести мыло в лагерь. Разрешено приносить топливо для отопления и на кухню, за это дают даже порцию супа или Kascha. Добытые обрезки дерева мы обычно увязываем, чтоб было удобней нести. А для этого пилим доску или что там попалось на куски с полметра длиной и стягиваем проволокой или тряпками.
За мыло, которого не хватает и русскому населению, можно получить всё. И вот за кусок или два мыла я добыл на следующий день несколько гладких досок, их и жечь жаль. Распилил на куски, но некоторые — покороче, чтобы заложить в вязанку куски мыла. Алеша мне усиленно помогал. Голь на выдумки хитра, а уж в плену — особенно, ведь каждый день это борьба за жизнь. Теперь уже, правда, не помирают пленные каждый день, но все же — три или четыре человека в месяц.
…Куска два мыла сунул еще в карманы, чтоб и охранникам было чем поживиться. И вот «мыльная команда» возвращается в лагерь, «искатели» нас уже ждут. Но вот ирония судьбы! Идущих со связками топлива для кухни — не обыскивают. Так что я их надул и остался с мылом. Были у меня последователи или нет, не знаю, здесь все еще каждый сам за себя. Еще с тех пор, как чистил по ночам картофель, я знаком с поваром, он старший на кухне. Так что можно спрятать мое драгоценное мыло там, отдав ему половину. Это надежное место, другого такого не найти. Не на нарах же, чтобы ночь не спать. А что днем, когда идти на работу? Ну, нет…
Мыло у нас — лучший товар на обмен, и не я один сумел пронести его в лагерь. Другие пленные тоже, выходит, не дремали.
Как раз в те дни, когда была эта «мыльная» эйфория, нам напомнил о себе немецкий комендант лагеря, «господин полковой командир». Месяца за два перед тем несколько пленных попытались сами изменить свою судьбу — бежали. Вскоре двоих привезли обратно в лагерь. С ними обращались так, что подняться с носилок, на которых их принесли, они уже не могли. И немецкий комендант вещал нам, что вот — эти «бессовестные изменники делу восстановления» пытались уклониться от выполнения своего долга перед Советским Союзом…
