Как выяснила Алекс, многочисленные портреты первых пяти жен хранились в кладовке филадельфийского дома. Она догадывалась, что после каждого развода и нового брака отец заменял портреты своих бывших супруг в каждом доме, которым владел. Довольно забавно, если вдуматься. Когда после смерти отца пройдут годы, к ней, возможно, вернется способность смеяться при воспоминаниях.
Но сейчас даже намек на юмор был сопряжен с неимоверной болью. Подавив вздох, Алекс села в большое кожаное кресло за письменный стол из полированного ореха. На столе лежали желтый блокнот – к счастью, без заметок, сделанных почерком отца, – и изящная серебряная шариковая ручка. Она тут же представила себе отца, сидящего в этом кресле за этим столом, говорящего по телефону и делающего заметки в блокноте. Она видела его как на ладони.
Ах, папа… Почему?
Но Алекс уже знала, что воспоминания не приносят облегчения. Она отогнала мысли об отце и решительно сняла трубку.
– Пол?
– Алекс! Это ты?
– А ты ждал, что подойдет кто-то другой? – Ее тон был легким и шутливым. Звук знакомого голоса заставил ее вспомнить Пола: безукоризненная стрижка, табачно-русые волосы, зачесанные назад, худое лицо эстета, светло-ореховые глаза, длинный прямой нос, тонкие, изящно очерченные губы; высокий, стройный, красивый, холеный, образованный, светский мужчина, в которого она безумно влюблена. Даже телефонный разговор с ним доставлял Алекс удовольствие. Тело начало расслабляться, и только тут Алекс поняла, как напряжены были ее мышцы. Она развернула кресло так, чтобы можно было видеть два высоких окна с шелковыми фестончатыми шторами, и откинулась на его спинку. За окнами моросил дождь. – Ох, Пол, как я рада тебя слышать! Ты дома? Как бы мне хотелось быть рядом с тобой!
– Нет, вообще-то я в городе. Гм-м… Алекс, я должен тебе кое-что сказать.
Алекс нахмурилась. Голос Пола звучал странно. Почти нервно. Пол, самый уверенный в себе человек на свете, никогда не нервничал. Во всяком случае, при ней. Она широко раскрыла глаза и крепко сжала трубку.
– Что-нибудь не так? – Алекс чувствовала, что ее ждет еще один удар.
– Мне очень не хочется говорить об этом по телефону, но… О господи, ты никогда не уезжала надолго, так что сама виновата.
– О чем ты? – ей стоило немалых усилий справиться с голосом.
– Понимаешь, вчера вечером я женился, – мрачно произнес Пол. – Ах, Алекс, мне очень жаль, но ты не хуже меня знаешь, что наши отношения уже не были прежними.
