Объяснение этого кроется в родовой организации киргизского быта. Строгое и безответственное подчинение старшему в роде, имеющее за собой много положительных сторон, бесспорно было необходимым элементом в организации внутреннего управления киргиз, до тех пор, пока они жили самостоятельно, не входя в соприкосновение с административной организацией русского государства. С момента подчинения киргиз и включения их в отдельные административные единицы, какой являлась среди них волость, родовой киргизский быт начал обнаруживать и свои отрицательные стороны, отчего больше всего страдало само киргизское население. С разделением киргиз на волости, и с введением волостного управления, среди них начинается партийная борьба[76] из-за получения должностей старшины, судьи и пр. При таких обстоятельствах влияние старших в роде начало утрачиваться и переходить к богатым, имеющим возможность использовать свои материальные блага для получения места, или же к лицам, не чуждым физического воздействия на киргизскую массу, державшим ее в постоянном страхе, и кабале. Последнее является особенно характерным для киргизского быта, — уплата кибиточной подати и др. повинностей, как мирного времени, а также и вызванных войной, производилась волостными, которые брали с подчиненных им киргиз в 2–3 раза больше того, что с них требовалось, если даже надо было уплачивать деньги за взятые для нужд армии вещи, то волостные предпочитали оставлять их у себя. Управление киргизской массой уездной администрацией через подобного рода волостных, порой даже не бескорыстная поддержка их, усугубляют только тяжесть безысходного положения темной массы, лишенной возможности обратиться с жалобой на своих управителей. Когда отдельные лица советовали им обращаться к уездному начальнику или даже губернатору, то ответ получался слишком печальный — к губернатору нас не допустят, а уездный начальник — прогонит. При таком состоянии всей киргизской массы трудно было рассчитывать, чтобы мобилизация рабочих протекала без проявления нежелательных эксцессов. Богатые киргизы, занимающиеся торговлей или земледелием, как перешедшие на оседлое положение, были бесспорно против всяких волнений и склонны были удовлетворить требования призыва рабочих, так как помимо материального ущерба, который был неизбежен для них в случае мятежа, они, как более осведомленные, видели бессмысленность и гибельные последствия от неповиновения властям. Но этот класс лиц, как немногочисленный и малосорганизованный, хотя и пользовавшийся некоторым влиянием у киргизской массы, не в состоянии был противодействовать главарям, так называемым манапам, большинство коих и было, в силу указанных выше причин, волостными управителями. У последних было достаточно причин, чтобы противиться призыву киргиз. Господствуя почти неограниченно над киргизской темной массой, над ее имуществом и чуть ли ее жизнью (последнее не является преувеличением, так как бывали частые случаи убийства нежелательных манапам лиц, при чем сами они оставались в стороне), манапы усматривали в призыве киргиз на работы угрозу своему безответственному и неограниченному господству над ними. Главари это прекрасно сознавали, что власть их держится только благодаря невежеству и темноте киргиз, которые в общей своей массе, помимо гор и своего аула, ничего не видели, с призывом же на работы у этой же самой массы неизбежно, как результат более тесного общения с русским населением, могли зародиться хотя бы элементарные представления о праве, что в дальнейшем принесло бы и конец господству манапов. Последние могли предвидеть это, наблюдая проявления обнаружения противодействия в отношении к своим манапам со стороны киргиз, переведенных на оседлое положение, каковой перемене киргизского быта противодействовали, в силу вышеизложенных причин, опять-таки манапы. При таких условиях манапам предстояла дилемма отказаться от главенства и власти, которые перешли бы к другим лицам, их противникам, пожелавшим бы использовать такой благоприятный момент, как всеобщее брожение среди киргиз, вызванное призывом рабочих, или Же самим остаться во главе послушных им масс, имея к тому же в перспективе возможность грабежа и легкой наживы за счет мирного русского населения.
