. Подобный же случай был и при выезде из Тюпа отряда корнета Покровского и урядника Овчинникова. Ротмистр Кравченко доставил в Пржевальск местного купца Султан Мурата по подозрению его в измене, чему поводом послужили его усиленные уверения, что в Пржевальске все спокойно в то время, когда беспорядки уже начались; были лица, видевшие его в городе 10 августа. Посаженный мной в арестный дом, он ночью пытался бежать, причем и был убит.
Из конфискованного имущества мною было роздано беженцам из деревень, прибежавшим в город совсем почти нагими.
По прибытии отряда ротмистра Кравченко (15 августа) население вернулось в свои квартиры; беженцы тогда разместились в городских домах. Улицы при выезде из города были загорожены баррикадами; около застав караулили дружинники; войска же стояли в центре города, чтобы иметь возможность подавать быструю помощь в тех местах, где она была всегда нужна.
16 августа был послан конный отряд под командой урядника Овчинникова на выручку сазоновцам[24], которые в течение 6 дней, под командой корнета Покровского, отбивались от киргиз; до этого еще было послано им озером[25] 1 500 патронов, которые с большим трудом удалось доставить по назначению. Доведя всех сазоновцев, семеновцев, григорьевцев и каменцев до Преображении, корнет Покровский, оставив там часть отряда, благополучно ввернулся в город. В этот же день неожиданно прибыла из Джаркента сотня казаков, под командой хорунжего Угренинова. 2 сентября прибыл из Верного отряд войск старш. Бычкова, состоящий из сотни казаков, роты солдат и пулемета. По показанию бывшей жены нотариуса А. Ф. Пьянковой и др., отряд В. С. Бычкова, двигаясь из Верного по горам, навел на киргиз панический страх, заставивший их, бросая все, бежать с северного берега по направлению к китайской границе на реку Текес. 5 сентября из Ташкента пришел сильный отряд подполковника Гейцига. Сарты, ничем не проявившие своего сочувствия к восстанию[26], вскоре после начала беспорядков были выселены мною в нижнюю часть города, дабы совершенно изолировать их от русского населения; к ним я назначил отдельного пристава и 10 городовых, которые, охраняя их от русских и вместе с тем зорко следили бы за их настроением. Дунганский волостной управитель Марадий, который до последнего момента был совершенно лояльным, 11-го августа был арестован мною, дабы оградить его от толпы, желавшей растерзать его; в настоящее же время он освобожден и живет у сартов, которые теперь, с моего разрешения, вернулись в свои жилища. Все мои распоряжения по защите города и снабжению его всем необходимым были мною своевременно отдаваемы в приказ по гарнизону, выписку которых представляю
