Будапешт? Где-где, а в Будапеште с ликованием встретили смерть Франца-Фердинанда. Ведь ушел человек, очень ненавидевший венгров, которые мечтали об уничтожении Сербии, потому что она мешала Венгрии расти вширь. Эта нескрываемая венгерская мечта удивительно совпала с германской мечтой построить безопасную железную дорогу до Багдада, по которой к ним побежала бы ближневосточная нефть.
С Францией тоже все было понятно. В 1913 году ее президентом стал Раймон Пуанкаре по прозвищу «Пуанкаре-война». Мечтой его жизни была война с Германией, а точнее реванш за поражение 1871 года. Реванш любой ценой. Но начать войну должен кто-нибудь другой, например, кто-нибудь в Сербии. Там много друзей Франции, и среди них – начальник сербской военной разведки полковник Драгутин Дмитриевич-Апис. А сама Сербия так искренно радовалась смерти эрцгерцога, что даже формально не выразила соболезнование австрийскому правительству.
Вот так камень за камешком мостилась дорога в Сараево. Что же касается вопроса о том, кто же и где любил Франца-Фердинанда, так он так и остался без ответа. Одно было ясно, что Сербия, к сожалению, выполнила отведенную ей роль зажженного фитиля, поднесенного к пушке. Это подтверждено и записками премьера Сербии Пашича об участниках заговора против эрцгерцога, и признанием полковника Дмитриевича перед военным судом в Салониках.
Да что там записки премьера Пашича! Доподлинно известно, что именно он сам в конце мая провел совещание с членами своего кабинета, на котором обсуждалась возможность заговора с целью убийства австрийского престолонаследника.
Более того, в дипломатической переписке за 18 июня обнаружено указание послу Сербии в Вене Йовановичу встретиться с кем-нибудь из официальных лиц Австро-Венгрии и предупредить о существующей опасности для жизни эрцгерцога. Выполняя поручение, Посол Йованович 21 июня, то есть за неделю до запланированного приезда эрцгерцога Франца Фердинанда в Сараево, встретился с министром финансов Австро-Венгрии Леоном Билинским. В ходе переговоров посол несколько раз обратил внимание министра на сложную политическую ситуацию в Боснии и на имеющийся риск при посещении столицы аннексированной страны эрцгерцогом. Каждый раз министр переводил разговор на другую тему, и только при расставании, благодаря посла за посещение и беседу, Билинский подтвердил, что он все услышал, заявив: «Будем надеяться, ничего не случится». И надо же, все-таки случилось.
