Вечера она коротала в одиночестве, но это не приводило ее в отчаяние. Поскольку они останавливались только в пятизвездочных отелях, то в ее распоряжении имелись всевозможные мыслимые и доселе немыслимые роскошные услуги и развлечения, которые можно позволить себе за деньги, и она с удовольствием пользовалась ими. Это доставляло ей радость. Но, как только она оставалась одна, ее охватывала тоска по дому. Правда, Лайлу она никогда не говорила об этом. «О чем скучать?» – презрительно рассмеявшись, воскликнул бы он, тут же придя в ярость.
По вечерам, за ужином, Лайл встречался со своими деловыми партнерами и коллегами, а то, что не брал ее с собой, он объяснял тем, что она еще «не готова» к таким встречам. В те редкие дни, когда они ужинали вместе, он презрительно кривил губы: она неспособна оценить превосходную кухню и изысканные вина; он осуждал то, с каким удовольствием она ела, считая, что к еде надо относиться разборчиво, как гурманы, к каковым себя причислял.
Он был не в состоянии понять одно: она все еще помнила, как добывала еду, роясь в отбросах на помойке. Теперь, вспоминая первые месяцы своего замужества, Мэгги вынуждена была признать, что за столом и вправду выглядела не в лучшем свете: ведь просто достаточное количество еды, не гастрономические изыски, а обычная еда, сдобренная сметанным соусом, да еще с грибами, была для нее царской роскошью. Посмотрев, как она ест, Лайл даже пригрозил ей крайними мерами (а развод тогда казался ей именно такой мерой), если она располнеет от подобного обжорства. Срок беременности увеличивался, живот становился больше, и угроза начала казаться ей еще более реальной, вскоре лаял уже с открытым отвращением смотрел на ее живот.
Теперь же ее опасения по поводу возможного развода представлялись Мэгги почти смехотворными.
Но тогда она этого просто не знала. Выйдя замуж за Лайла, она еще не осознала, какой шаг сделала. Она была слишком молода и, как правильно заметил Лайл, слишком невежественна. Однако образование здесь было ни при чем, она не знала истинных ценностей жизни.
Ну что ж, зато потом узнала, и это было медленное и мучительное узнавание.
Попав из ужасающей бедности, где будущее с каждым новым днем рисовалось все более мрачным, в мир невообразимой роскоши, она оказалась в нем беззащитной, не готовой воспринять то, что на нее обрушилось, она попросту испугалась и потому решила сделать все, чтобы стать хорошей женой для мужа, который, несмотря на отвращение к ее округлившемуся телу, радовался ее беременности: он отчаянно хотел ребенка.
